Тая (киносценарий)

Тени, бегущие по лесу. Силуэт человека, подходящего к костру. Рука, снимающая помповое ружье с сучка, заряжающая патроны и направляющая ствол на дремлющего Седого. Выстрел.

Испуганное лицо Седого, открывшего глаза. Он встает и с удивлением осматривается. Вокруг плотный туман. Идет снег. Седой с удивление смотрит в кружку, которую все это время держит в руках. В отчаянии он швыряет ее на землю. Торопливо перебирает коробки, достает бутылку водки и срывает пробку. Поднимает бутылку ко рту, но нерешительно опускает ее на землю. Седой выходит к вертолету, осторожно обходит его вокруг. Все это время слышен нарастающий гул.

Седой, торопливо идущий в сторону реки. Он на ходу накидывает рюкзак (должно создаваться ощущение, что Седой только что подобрал его в лагере). Он идет вдоль реки, останавливается, слушает. Множество планов.

Седой всматривается вперед. В тумане видно подвижное тело, елозящее по камням. Седой осторожно прицеливается, пробирается вперед. Он встает в полный рост и подходит к телу Москвички, замершей спиной на рюкзаке. Ее лицо неподвижно, и на него уже легло несколько снежинок. Седой осторожно касается лица, проверяет пульс под скулой. Сбрасывает на землю рюкзак и развязывает шнурки на ботинках девушки. Разувает ее, затем раздевает. Седой укладывает девушку в спальный мешок, затем собирает ветки и разводит костер. Когда пламя разгорается, он раздевается и лезет в мешок. Костер, лицо Москвички, горячий шепот с пьяными наездами и панорамами, в конце полноценные планы реки, обмерзшие льдом камни.

Седой, греющий банку на костре. Он достает из рюкзака бутылку водки, делает глоток, после чего льет в рот Москвички. Она заходится в истошном кашле и пытается защитить себя руками.

Седой, протягивая банку:

- Закусить хочешь?

Москвичка, устало:

- Ты будешь меня бить?

Седой удивленно:

- Нет. Ну, разве что похлопаю по попке.

Москвичка:

- Меня много били.

Седой:

- Больше не будут.

Москвичка:

- Меня зовут Вероника.

Седой удивленно:

- Да? А меня - Пушкин, Майор Пушкин.

Москвичка:

- Смешная фамилия.

Седой:

- Не смешнее, чем твое имя.

Москвичка:

- Да, действительно.

Седой:

- Ну и что Вероника - Оглы? Ножками пойдешь или полетишь?

Москвичка:

- Я очень устала.

Седой, собирая вещи в рюкзак:

- Давненько я не носил женщин на руках.

Москвичка:

- Ты меня понесешь?

Седой:

- А ты что предлагаешь?

Москвичка устало жмет плечи.

Седой:

- Да здесь недалеко.

Он поднимает девушку на руки и идет вдоль реки. Множество планов.

* * *

Седой подносит девушку к вертолету, отворяет дверцу и, подняв, с трудом сажает в кресло погибшего пилота:

- Посиди-ка здесь.

Москвичка:

- А ты?

Седой:

- Я сейчас.

Седой аккуратно прикрывает дверь и идет к палатке. Седой оборачивается на звук за спиной. Приглушенный фонарем вертолета, это крик или вопль, но настолько сдавленный и слабый, что Седой не сразу-то и понимает. Москвичка прилипла белыми ладонями к потрескавшемуся стеклу и изо всех сил толкает дверь, пытается выбраться.

Седой, возвращаясь и открывая дверь:

- Ну, что за детский сад?

Москвичка, кидаясь на шею:

- Пушкин, родной! Не оставляй меня! Я очень тебя прошу.

Седой, смущаясь:

- Хорошо, хорошо.... Только ты это.... Застегнись, а то замерзнешь.

Седой берет девушку на руки и несет к костру. Кладет в огонь все, что есть. Пересаживает Веронику на коробку, пододвигает бревна, имитирующие мебель, и наваливает сверху камни.

Москвичка:

- Что ты собираешься делать?

Седой:

- Хочу тебя погреть.

Москвичка:

- А где моя одежда?

Седой:

- Будет тебе одежда, а пока жди. Есть хочешь?

Москвичка:

- От горячего чая не откажусь.

Седой:

- Тут, девочка моя, и заключается самая большая трудность. Понимаешь ли, пить воду мы не можем, а все остальное - без ограничений.

Москвичка:

- Нас не отпустят.

Седой уверенно:

- Отпустят.

Он смотрит, как алые языки лижут белеющие от тепла камни, слушает потрескивание сучьев.

Седой:

- Скажи.... Твои друзья, где они?

Девушка смотрит на Седого исподлобья.

Седой:

- Что это значит? Они погибли?

Москвичка:

- Я не знаю.

Седой:

- Они тебя бросили?

Москвичка:

- Оставили.

Седой:

- А как на них действовал препарат? То есть вода.

Москвичка, вздохнув:

- Плохо.... И всегда по-разному.

Седой:

- Как ты считаешь, это связано с концентрацией?

Москвичка:

- Возможно, а, может, и нет. Мне кажется, что стоит этому только начаться, дальше все идет само собой. Выбраться уже невозможно и чем дальше, тем больше.

Седой:

- Когда появился туман?

Москвичка:

- Что?

Седой:

- Послушай меня, девочка. Я выпил полкружки воды, и выпал снег, это в середине-то августа.

Москвичка:

- Зачем же ты экспериментировал?

Седой:

- Так уж получилось.

Москвичка:

- Мне кажется, что утром он слабеет, и туман кажется прозрачным.

Седой:

- Утром или после сна?

Москвичка:

- Когда просыпаешься. Иногда он почти не проявляет себя, а однажды я видела чистое небо.

Седой:

- Послушай, это, конечно, только предположение, но не связано ли его воздействие с туманом. Что если вещество проникает через кожу?

Москвичка:

- Да нет никакого тумана, Пушкин.

Седой укоризненно смотрит на Москвичку.

Москвичка:

- Ну, на самом деле нет.