Таящийся у порога

Теперь я вплотную подошел к той части своего рассказа, которая при каждом воспоминании об описываемых здесь событиях заставляет меня вновь и вновь сомневаться в объективности моих ощущений, а следовательно, и в достоверности всего нижеизложенного. С годами я стал чаще задумываться: а не было ли это просто дурным сном, порождением моего расстроенного воображения? Но нет — я уверен, что это случилось со мной наяву; и потом, у меня сохранились вещественные подтверждения моих слов: газетные вырезки, в которых упоминается Амос Старк и его завещание, составленное в пользу мисс Дженни Уэнтворт, а также — что кажется слишком невероятным для простого совпадения — факт чудовищного в своей бессмысленности осквернения старой полузабытой могилы, раскопанной кем-то на склоне одного из холмов, окружающих эту проклятую Богом долину.

…Сон мой был непродолжителен и неглубок. Едва пробудившись, я понял, что дождь прекратился, в то время как крики козодоев переместились ближе к дому и звучали все громче и громче. Некоторые из птиц уселись на землю прямо под окном моей комнаты, а шаткая крыша веранды была, надо полагать, сплошь усеяна этими беспокойными ночными созданиями. Несомненно, их дикий гвалт и явился толчком к моему пробуждению. Пару минут я приходил в себя, а затем привстал на ложе, готовый тотчас продолжить свой путь — условия для езды были теперь более-менее сносными; во всяком случае, я мог не опасаться, что залитый потоками дождя мотор заглохнет.

Но не успел я коснуться ногами дощатого пола, как неожиданный стук потряс входную дверь.

Я замер, не шевелясь и почти не дыша — такая же мертвая тишина была и в соседней комнате.

Стук повторился, на сей раз еще более настойчиво и даже повелительно.

— Кто там такой? — спросил Старк.

Ответа не последовало.

В комнате Старка произошло какое-то движение — я увидел, как пятно света начало перемещаться, и затем вновь раздался голос хозяина, в котором явственно сквозили торжествующие нотки.

— Полночь прошла! — воскликнул он, по-видимому, глядя на стенные часы. Я машинально сверился со своими ручными и убедился, что его часы спешат на десять минут.

Уверенным шагом он приблизился к двери.

По расположению света я определил, что, прежде чем снять свои многочисленные запоры, он поставил лампу на пол. Возможно, потом он намеревался поднять ее над головой, чтобы получше разглядеть ночного гостя, как это было в случае с моим приходом, — я лишь предполагаю, не более того. Итак, дверь с шумом распахнулась — не то от рывка изнутри, не то от сильного толчка снаружи.

В ту же секунду жуткий крик пронесся под низкими сводами дома. Трудно сказать, чего в нем было больше — ярости или страха, но то несомненно был голос Амоса Старка.

— Нет! Нет! Убирайся! — кричал он. — У меня их нет, слышишь, нет! Убирайся прочь!

Он сделал шаг назад, оступился и упал. Вслед за тем раздался еще один крик — истошный, сдавленный, смертельный крик, потом пошли булькающие горловые звуки, последний вздох и…

Кое-как поднявшись с кушетки, я сделал несколько шагов и привалился плечом к косяку двери, ведущей в смежную комнату. Представшая перед моим взором отвратительная картина тотчас приковала меня к месту, лишив возможности двинуть хотя бы кончиком пальца или выдавить из себя малейший звук.

Амос Старк был навзничь распростерт на полу, а на груди его, впившись в горло костяшками пальцев, восседал медленно распадающийся на отдельные кости скелет. В затылочной части голого черепа было ясно видно круглое отверстие, проделанное в свое время пулей. Это было все, что я успел разглядеть в тот ужасный миг, — потом я, к счастью, потерял сознание.

Когда через минуту-другую я очнулся, все вокруг было спокойно и тихо. Дом был наполнен свежим запахом мокрой травы и дождя, проникшим в раскрытую настежь входную дверь; где-то в ночи по-прежнему кричали козодои, и мягкий свет луны разбегался извилистыми дорожками по дождевым лужам на дворе. Комната была освещена керосиновой лампой, но я не увидел хозяина на его привычном месте в кресле-качалке.

Я обнаружил его лежащим на полу неподалеку от входа. Первой моей мыслью было бежать — бежать отсюда как можно скорее, но, на свою беду, я вздумал поступить сообразно своим представлениям о порядочности и нагнулся над Амосом Старком, чтобы удостовериться в бесполезности любой врачебной помощи.

Эта-то задержка и внесла решающий перелом в мое душевное равновесие, вынудив меня уже в следующий миг с диким воплем ринуться напрямик в темноту, прочь из этой дьявольской обители, с таким чувством, будто легионы бесов, поднявшись из адских бездн, гонятся за мной по пятам.