Таящийся у порога

В первом говорилось о том, что вблизи портового города Инсмута, в устье реки Мэнуксет, на берегу океана обнаружен изуродованный труп человека. Тело опознали – это был Джон Друвен.

«Полагают, что мистер Друвен отправился в океан на каком-либо судне, но потерпел крушение, был серьезно ранен и утонул. Когда его выбросило на берег, он был мертв уже несколько дней. Последний раз его видели в Аркхеме; с тех пор известий о нем не поступало. Очевидно, тело получило сильные повреждения, поскольку лицо было изуродовано до неузнаваемости, а кости были переломаны».

Второе сообщение касалось предка Дьюарта, вездесущего Элайджи Биллингтона. Стало известно, что Биллингтон и его сын Лабан отбыли в Англию, чтобы навестить своих родственников.

Через неделю «в суд был вызван индеец Квамис, слуга Элайджи. Когда он не явился, шериф приказал привести его силой, но индейца нигде не нашли. Два судебных пристава стучали в дом Элайджи Биллингтона, но им никто не ответил. Дом был заперт на замок и опечатан, войти без санкции прокурора приставы не могли, а санкции не было». Поиски индейца среди людей его племени, живущих в Данвиче и к северо-западу от Аркхема, не дали результата; индейцы ничего не знали о Квамисе и не желали знать, а двое из них даже утверждали, что «такого человека среди нас нет и никогда не было».

Наконец шериф опубликовал отрывок из последнего письма Друвена, которое тот начал писать вечером, накануне своего загадочного исчезновения, то есть примерно семью месяцами ранее. Письмо было адресовано преподобному Уорду Филлипсу и носило «следы явной спешки», как сообщала «Газетт». Письмо обнаружила квартирная хозяйка Друвена, которая и передала его шерифу, а тот счел нужным сообщить о нем только сейчас. Вот его текст:

«Преподобному Уорду Филлипсу,

Баптистская церковь,

Френч-Хилл, Аркхем

Мой почтенный друг!

Меня переполняет ощущение полной невероятности того, что происходит со мной, переполняет до такой степени, что моя память отказывается воспроизводить те события, свидетелями которых мы стали сегодня ночью. Я ищу и не нахожу им объяснения; кроме того, я все больше думаю о человеке, пригласившем нас в гости, – этом страшном Биллингтоне; меня все сильнее тянет вернуться в его дом. Не знаю, каким образом, может быть, с помощью магии или какой-то отравы, которую он подмешал нам в еду, но он явно околдовал нас. Не поминайте меня лихом, мой добрый друг, но я решительно намерен вспомнить все, что мы видели в круге из камней в том лесу; я должен торопиться, ибо с каждой минутой память моя слабеет…»

На этом письмо обрывалось. «Газетт» опубликовала его так, как оно было написано; обычные в таких случаях комментарии редактора отсутствовали. Окружной шериф заявил, что, как только Элайджа Биллингтон вернется из Англии, ему придется отвечать на вопросы; вот и все. Далее шло сообщение о доставке тела несчастного Друвена в Аркхем, а после – письмо преподобного Уорда Филлипса, в котором он сообщал, что, по словам его прихожан, имевших несчастье жить поблизости от Биллингтонского леса, крики оттуда больше не доносились; таким образом, с отъездом Элайджи Биллингтона в Аркхеме наступила тишина.