Таящийся у порога

Его неожиданно угрожающий тон привел меня в замешательство. Одновременно я начал все явственнее ощущать атмосферу враждебности, исходившей, впрочем, не от самих людей, а откуда-то со стороны, от окружавшей меня обстановки, от низкого потолка и темных стен этого мрачного помещения.

– Благодарю вас, – сказал я. – Пожалуй, мне пора.

Повернувшись, я быстро вышел из дома. За мной увязался Эндрю.

– Зря вы расспрашивали о нас, мистер Уильямс, – сказал он мне на улице. – Отец просто сам не свой делается, когда узнает о таких вещах. Вы ведь говорили с Уилбером Данлоком.

Я обернулся, уже занеся одну ногу в машину.

– Это он сам тебе сказал?

Эндрю мотнул головой и, уже сделав пару шагов обратно к дому, бросил через плечо:

– Это сказали вы, мистер Уильямс. А знает он куда больше, чем вы смогли из него вытянуть.

Прежде чем я успел задать еще один вопрос, он исчез за дверью.

Несколько секунд я простоял в нерешительности. Так или иначе, мой выбор был уже сделан. В сумерках старый дом представился мне огромным и злобным чудовищем, а окружавшие его леса, казалось, были готовы надвинуться и раздавить меня, словно жалкую букашку. Я слышал отчетливый скрип ветвей и шорох листвы, хотя воздух вокруг был абсолютно неподвижен – ни малейшего дуновения ветра. Я чувствовал, как неведомая враждебная сила отталкивает, гонит меня прочь от этого дома. И все время, пока я вел машину по узкой лесной дороге, мне чудилось за спиной яростное дыхание незримых преследователей.

До своей комнаты в Аркхеме я добрался уже в совершенно разбитом состоянии. Вне всякого сомнения, я был подвергнут сильнейшему психическому воздействию – иного объяснения происшедшему я просто не находил. Возможно, я, сам того не ведая и не желая, вторгся в некую запретную область, а моя неподготовленность к подобному обороту событий лишь усугубила полученное мною потрясение. Мне не давала покоя мысль о том, что же все-таки происходило на старой ферме в Ведьмином Логе, какая таинственная сила привязывала всю семью к этому месту и не позволяла Эндрю Поттеру – при его, безусловно, редкой одаренности – променять мрачную лесную долину на более светлый и жизнерадостный мир.

Почти всю ночь я пролежал без сна, мучимый неясными страхами и предчувствиями, а когда все же уснул, сознание мое тотчас заполонили самые невероятные образы; я видел внезапное появление каких-то свирепых и отвратительных существ, перед моим мысленным взором происходили вселенские катастрофы – безумный ужас и смерть царили повсюду. По пробуждении я долго не мог прийти в себя; мне казалось, будто волею случая я соприкоснулся с чужим страшным миром, бесконечно далеким от окружающей меня реальной действительности.

В то утро я приехал в школу раньше обычного и, к своему удивлению, застал у дверей Уилбера Данлока. Во взгляде, которым он меня встретил, читался горький упрек. Никогда прежде я не видел этого обычно дружелюбного и веселого мальчика таким расстроенным.

– Не стоило вам говорить Эндрю Поттеру о той нашей беседе, – промолвил он вместо приветствия.

– Я ничего ему и не говорил.

– Я могу ручаться только за себя. Раз я этого не сделал, стало быть, сделали вы. Больше некому, – сказал он и после паузы добавил: – Шесть наших коров были убиты этой ночью. И весь хлев разрушен.

Я не сразу нашелся с ответом:

– Может, это внезапная буря…

– Прошлой ночью не было бури, – оборвал он меня. – А коров расплющило так, что и смотреть жутко.

– Да, но при чем здесь Поттеры, Уилбер! – вскричал я. – Не думаешь же ты…

Он посмотрел на меня устало и печально, как смотрит тот, кто понимает, на того, кто не желает или не может понять.

Странный этот разговор подействовал на меня еще сильнее, нежели все события предыдущего вечера. Уилбер был убежден в наличии связи между моими расспросами насчет Поттеров и неожиданной гибелью полудюжины коров на ферме своего отца. Убеждение это засело в нем так глубоко, что я, видя всю безнадежность затеи, даже и не попытался хоть как-то его поколебать.

Когда в классе появился Эндрю Поттер, я не заметил в его внешности и поведении никаких перемен, могущих подтвердить догадки Уилбера Данлока. Как всегда, он с невозмутимым и безразличным видом держался чуть в стороне от остальных ребят.

Кое-как дотянув до конца учебного дня, я не мешкая отправился в Аркхем, где первым делом зашел к редактору местной газеты, с которым у меня еще ранее сложились неплохие отношения – будучи членом окружной коллегии просвещения, он в свое время очень помог мне с обустройством на новом месте. Я полагал, что этот умудренный годами – ему было уже под семьдесят – и находящийся в курсе всех местных новостей человек сможет лучше кого бы то ни было ответить на беспокоившие меня вопросы. Вероятно, я выглядел несколько возбужденным, ибо не успел я перешагнуть порог редакторского кабинета, как он, недоуменно шевельнув бровями, поинтересовался:

– Какие-нибудь неприятности, мистер Уильямс?

Я не стал углубляться в детали, поскольку боялся, что в данной обстановке рассказ мой может прозвучать неубедительно. Вместо этого я лишь спросил: