Таящийся ужас 2

Постепенно ее профессионализм, столь поразивший меня в начале нашей экскурсии, начал угасать, и тогда у меня появилось желание посетить храм Кали. Оглядываясь назад — а я много раз мысленно возвращался к тем дням, перебирая в мозгу каждую мельчайшую деталь нашей первой встречи и последовавших за этим перемен во мне, — я вспоминаю, что из всех достопримечательностей, которые упоминала девушка, лишь одно название она повторяла по нескольку раз, уделяя ему не только больше внимания, чем всем остальным, но и выказывая гораздо большее почтение. Это был храм Кали. Нетрудно было догадаться, что в ее сердце он занимал самое почетное место. Теперь я понимаю, к сожалению слишком поздно, что ей самой очень хотелось пойти туда вместе со мной.

Когда я согласился посмотреть этот храм — отчасти чтобы доставить ей радость, а отчасти и потому, что я много читал об этом святилище, где в присутствии посетителей совершается процедура умерщвления жертвенного козла, — мне сразу же бросилось в глаза, как расцвело, оживилось ее и без того прекрасное лицо, с которого слетели последние остатки профессиональной сдержанности. Одним словом, весело болтая, мы отправились в храм Кали.

Если бы у меня тогда оставались хотя бы жалкие крупицы осторожности (а следует признать, что до встречи с Кали я всегда считал себя человеком, руководствующимся скорее рассудком, нежели эмоциями), то я бы уже тогда проявил определенные колебания, прежде чем отправиться в подобное путешествие. Тому было несколько причин, хотя вполне достаточно и одной: приставание индийской женщины к незнакомому мужчине, да к тому же иностранцу, пусть даже по деловым вопросам, считалось в этой стране ненормальным и даже подозрительным событием. Я также оставил без внимания предостерегающий жест служащего туристического бюро, когда он, глядя на меня и Кали, медленно покачал головой.

Сейчас я уже не помню, где находится этот храм, хотя месторасположение его никакого значения не имеет. Помню только, что это было недалеко от Дэлхаузи-сквер, улицы, являющейся своеобразным нервным центром Калькутты. Кроме того, в памяти остались несколько бесцельно бродивших по грязным, узким улицам священных коров, бесчисленные скрипучие повозки, белые чалмы на головах мужчин и одетые в сари женщины. Перед входом в храм расположилась целая толпа одетых в лохмотья, ободранных попрошаек, и я обратил внимание, сколь разителен был контраст между всей этой нищетой и сияющим, украшенным резными орнаментами храмом, стены которого были покрыты сверкающими кусочками позолоченного и посеребренного стекла. Когда все эти оборванцы увидели выходящего из такси иностранца, то есть меня, — они тут же бросились вперед и обступили со всех сторон. Однако, заметив Кали, тут же отпрянули назад, опустили глаза и, как мне показалось, даже испугались. Меня это поразило. Она ничего им не сделала, не сказала ни слова, не изменилось даже выражение ее лица. Похоже, нищих испугало самое ее присутствие. Тогда это произвело на меня сильное впечатление, но позже я проклинал себя за то, что не распознал в ней носителя зла. Нищие распознали, но это было естественно — они знали ее, а я не знал.

Снова и снова оглядываясь на минувшие события, я вспоминаю, как собравшиеся внутри сверкающего храма верующие демонстрировали по отношению к этой молодой женщине благоговейное почтение, смешанное со страхом. Когда вся эта бедная публика расступалась перед ней, быстро отводя взгляды и образовывая живой коридор в толпе, я думал, что причиной этого является весьма простое обстоятельство: экскурсовод привела в храм богатого иностранца. Молящиеся быстро клали перед статуей богини купленные тут же у входа в храм гирлянды цветов и уходили; в результате довольно скоро мы остались почти в полном одиночестве. Именно тогда я впервые заметил выражение лица моей спутницы при виде скульптуры богини, обратил внимание на ее особую сосредоточенность, напряженность, благодаря чему она и сама стала чем-то походить на своего кумира. Да, пожалуй именно тогда меня впервые посетила мысль о том, что в моей спутнице было что-то необычное.

Богиня, супруга Шивы-Разрушителя, одного из богов, входящих в священную индуистскую троицу, представляла собой поистине чудовищное творение. Трехглазая, четверорукая, покрытая золотой краской, почти полутораметровая статуя с зияющим ртом и торчащим из него языком изображала Кали, танцующую на трупе человека. Тело ее обвивали кольца металлических змей, серьги были похожи на мертвецов, а ожерелье представляло собой нить с нанизанными на нее черепами; лицо и груди были покрыты чем-то кроваво-красным. Две из ее четырех рук сжимали соответственно меч и отрубленную голову, тогда как две другие причудливо изогнулись как бы в мольбе и желании защититься. Как ни странно, но Кали в самом деле была богиней материнства и одновременно — разрушения и смерти.