Таящийся ужас 3

— Это бред, — упрямо повторил Родионов, пытаясь встретиться взглядом с санитаром.

— Он еще вчера сказал, что Вита будет наказана, — продолжал Матвеев, словно не слыша доктора.

Родионов потрепал его по плечу и вздохнул.

— Вы не верите в это? — спросил Матвеев.

— Во что? Ты можешь мне объяснить, во что я должен верить?

— Он убьет еще кого-нибудь. — Матвеев наконец поднял глаза на доктора. — Я не знаю, почему это происходит…

— Что именно происходит?

— Не знаю, — пожал плечами Матвеев. — Не могу объяснить.

— В таком случае помалкивай об этом, — посоветовал Родионов. — Так-то будет лучше.

— Кому будет лучше?

— Тебе в первую очередь.

— Вот как?

— Конечно, — кивнул Родионов. — Помни, что в палатах есть свободные места.

— Вы мне угрожаете?

— Нет, — покачал головой доктор. — Просто советую. Ты сам подумай, как твой рассказ воспримут посторонние люди.

— Но вы ведь тоже все это видели. Вы подтвердите то, что я скажу.

— Нет, не буду подтверждать.

— Почему?

— Потому что не хочу занять соседнюю с тобой койку.

— Какую койку? — упавшим голосом спросил Матвеев.

— В одной из палат нашей больницы.

В палату весть о гибели медсестры принес Коля. Когда он сказал об этом, все одновременно повернулись к Баклагову.

— Жалко ее, — сказал Баклагов и закрыл глаза.

Коля сел на свою кровать, хотел лечь, но потом передумал и, наклонившись к Баклагову, поинтересовался:

— А больше ты ничего не хочешь сказать?

— О чем? — спросил Баклагов, не открывая глаз.

— Не дури, — сказал Коля. — Мы же все слышали, как ты предупреждал доктора сегодня утром.

Он обернулся, ища поддержки у присутствующих. Все согласно закивали.

— Да, припадок у меня был что надо, — произнес Баклагов. — Опять я, наверное, бредил, да?

Дверь приоткрылась, и кто-то крикнул:

— Гончаров есть? Жена пришла.

— Ну ладно, после поговорим, — сказал Коля, поднимаясь.

На обед Баклагов не пошел. Лежал в пустой палате, закинув руки за голову, и даже не пошевелился, когда вошел Матвеев. Только спросил:

— Ко мне?

— К тебе, — сказал Матвеев, присаживаясь рядом. — Я поговорить с тобой хочу.

— О чем? — спросил Баклагов безо всякого интереса.

— О Паше, санитаре нашем. Что вы с ним не поделили?

— Когда?

— В тот вечер, когда он погиб.

— Ничего мы с ним не делили.

— Но он злой тогда пришел в дежурку.

— Да, он зол был в тот вечер, — согласился Баклагов. — Он, наверное, всегда такой.

— У вас был какой-то разговор с ним?

— Он рассказал мне нечто неприятное, — сказал Баклагов после некоторой паузы. — Он был жесток, очень жесток.

— Вот как?

— Да. Он дал мне понять, что я — никто.

— Это и есть его жестокость?

— Это очень жестоко, — спокойно сказал Баклагов. — Даже то, что он меня потом бил, потрясло меня меньше, чем его слова.

— Он бил тебя? — вскинул брови Матвеев.

— Да, в живот.

— За что?

— Ни за что, а для чего, — поправил Баклагов. — Он хотел показать мне, кто здесь хозяин. Он хотел унизить меня.

— А тот милиционер, который тебя привез сюда? — спросил Матвеев. — Он ведь тоже тебя бил, не так ли?

Баклагов повернулся к санитару и внимательно посмотрел на него.

— И он бил. Они оба творили зло.

— Это ты так решил?

— Я ничего не решил, — сказал Баклагов.

— Как же ты ничего не решил? — удивился Матвеев. — Они ведь оба погибли.

— А при чем тут я?

— И в случае с Витой ты ни при чем?

— Конечно.

— А твои слова сегодня утром? Ты ведь умолял не выпускать ее.

— Вот видишь, — спокойно сказал Баклагов. — А ты пытаешься доказать, что я виновен в ее гибели.

— Я ничего не пытаюсь доказать, — поморщился Матвеев.

— А чего же ты хочешь?

— Я хочу…

Матвеев осекся, увидев, как пошло багровыми пятнами лицо Баклагова.

— Они опять идут, — пробормотал в ужасе Баклагов и показал рукой на дверь. — Они идут!

Он приподнялся на кровати, ловя воздух ртом.

— Кто идет? — спросил Матвеев.

— Не знаю! — выдохнул Баклагов. — На меня оттуда повеяло злом!

— Не дури, — сказал Матвеев. — Успокойся.

Баклагов с лихорадочной поспешностью залез под одеяло. Его трясло. Матвеев подошел к двери и распахнул ее. Коридор был пуст, и только доктор Родионов стоял у стола дежурной медсестры, разглядывая разложенные там бумаги.

— Перестань, — сказал Матвеев. — Там никого нет.

— Закрой дверь, — попросил Баклагов. — Оттуда холодом тянет.

Коля появился в палате через два часа. Он был хмур и неразговорчив.

— Как свидание? — поинтересовался Баклагов.

— Нормально, — буркнул Коля. — Просто великолепно.

— He переживай, — посоветовал Баклагов. — Перейдешь на другую работу — и все.

Коля замер, осмысливая услышанное.

— Что ты сказал? — спросил он.

— Я говорю, что ты можешь поменять место работы.

Коля резко повернулся:

— Откуда ты знаешь обо всем?

Баклагов пожал плечами:

— Знаю — и все.

— Они растрезвонили, что я лежу на Камышовой даче. — Коля замотал головой. — Они объявили, что меня лечат в психушке! Жена говорит, что…

— Брось, не надо, — спокойно сказал Баклагов, — тебе ведь достаточно сменить место работы.

— Но почему они это сделали?

— О ком ты говоришь?

— О тех, кто распустил все эти слухи.

— Забудь о них, — сказал Баклагов. — Забывая о своих врагах, мы не даем разгореться чувству мести.