Таящийся ужас 3

Кларк предполагал, что остаток дня Харрисон посвятит освоению отеля, но у американца оказались иные планы. Почти три часа они провели на острове Блаканг, где занимались рыбной ловлей с лодки — тучный турист явно чувствовал себя в своей стихии, даже несмотря на то, что на крючок ему попадались исключительно ядовитые морские змеи. Дважды за это время Кларк и безостановочно тараторивший лодочник были вынуждены обрезать леску, чтобы не позволить Харрисону втащить в лодку смертельно опасных рептилий. Неуместный энтузиазм Харрисона определенно сделал его глухим к их предостережениям и невосприимчивым к идее непосредственной угрозы собственной жизни: К их счастью, немало времени он провел лежа на дне лодки, укрыв лицо широкополой соломенной шляпой и напевая мотивчик «Вдали от дома», пока солнечные лучи безжалостно обжигали его тело, прикрытое цветастой рубахой и обрезанными по колено «бермудами».

В тот же вечер они роскошно отобедали в ресторане «Тройка», после чего вернулись в отель, где в спокойной обстановке выпили и занялись составлением планов на следующий день.

— Завтра, — сказал Кларк, проводя пальцем по краю бокала с бренди, — состоится Тайпусам.

— Тай Пу что? — возбужденно переспросил Харрисон, едва не перекусив кончик своей неизменной сигары.

Кларк решил обслужить его по полной программе.

— В Сингапуре два миллиона жителей, плюс-минус несколько тысяч. Большинство из них китайцы, которых, в свою очередь, можно разделить на группы хоккиен, теочью, кантонцев и некоторых других, общающихся друг с другом на различных диалектах. Немало также индусов, цейлонцев и малайцев.

Тайпусам представляет собой индийское празднество, в ходе которого так называемые истинные хранители веры маршируют по улицам и предаются публичному покаянию. Если вы завтра понаблюдаете за шествием, то обнаружите немало интересного, а подчас и просто отталкивающего. Тела участников фестиваля иссечены многочисленными рубцами от порезов, а подошвы их сандалий изнутри сплошь утыканы острыми гвоздями. У многих носы, языки, щеки и любые иные, выступающие участки тела проткнуты серебряными стрелками и рыболовными крючками.

Кларк откинулся на спинку глубокого кожаного кресла и сделал паузу, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова на американца, но к немалой досаде обнаружил, что тот проявил лишь умеренный интерес.

— Некоторые из них, — продолжал он, — носят кавади — еще один атрибут покаяния. Это такой деревянный каркас наподобие ящика, края которого усеяны острыми как бритва лезвиями, вонзающимися в плечи несущего его человека.

Но Харрисон уже не слушал. Все его внимание было теперь обращено на ножки миниатюрной китайской официантки, нежное, цвета слоновой кости бедро которой дразняще мелькало в разрезе национального платья, когда она подносила к их столику напитки. Харрисон проводил ее долгим взглядом, затем всем телом подался в сторону Кларка.

— Скажите, это правда, то, что болтают о китаянках? — спросил он и громко рассмеялся, колыхаясь всем лицом.

Кларк испытал чувство, похожее на отвращение, но все же решил предпринять еще одну попытку наступления на цитадель легковерия американца и завоевать его интерес.

— Китайцы, что бы о них ни говорили, представляют собой довольно забавную нацию, обладающую поистине поразительными и невероятно странными обычаями, — проговорил он и снова откинулся в кресле, чтобы понаблюдать, заглотил ли Харрисон наживку. Американец сидел, окутанный плотным облаком сигарного дыма, но, явно заинтригованный, тут же принялся разгонять его взмахами руки.

— Например?

«Определенно клюнул», — подумал Кларк и продолжил свою мысль:

— Некоторые представители местной китайской колонии считают голову рыбы сонг величайшим деликатесом. Они съедают ее всю, разумеется, кроме костей. Странный с точки зрения западника обычай, вы не находите?

Харрисон приподнял бровь, изобразил некое подобие кривой ухмылки, но ничего не сказал. Кларк же продолжал подогревать его интерес:

— Есть одна довольно изолированная секта китайцев, которая проживает здесь же, в Сингапуре, и исполняет такие ритуалы, в существование которых даже я отказывался верить, пока не увидел все своими собственными глазами.

Харрисон уже сидел на самом краешке своего кресла с застывшим на лице выражением неподдельного интереса. Кларку было отрадно видеть, что наконец-то удалось вывести американца из состояния апатии. Он продолжал свой рассказ: