Тайфун

— Подорвать веру, говоришь? Но если так, стал бы я говорить о том, что в нашем приходе нужен священник?

— Но ведь вы не ходите в церковь, не исповедуетесь…

— Мне кажется, что истинная вера глубже показной, чисто внешней… Да, Ай, я не хожу в церковь, не молюсь, не читаю Библию, но, ведь и не делая этого, можно соблюдать заповеди Христовы: любить ближнего, отдавать голодному последний кусок хлеба, не быть жадным, не стремиться к обогащению — разве не так?

— По-вашему выходит, что ходить в церковь и молиться не обязательно?

Тиеп на минуту задумался.

— Это вопрос личной склонности. Можно ходить в церковь, но главное — трудиться честно, любить людей, по-доброму относиться к ним. Я прожил больше тебя, Ай, и в церковь когда-то ходил. И хорошо помню, какая несправедливость царила в ней: передние скамьи отводились европейцам и богатеям-вьетнамцам, и никого не трогало, что на почетных местах сидели эксплуататоры, ростовщики, жулики, те самые, которых Христос изгнал из храма. Это нынче у нас все равны, — просто замечательно и для всех, и для церкви. Да, я не хожу в церковь, но всегда с радостью смотрю на празднично одетых односельчан, направляющихся на богослужение. А в чем ты усматриваешь мое неуважение к религии?

— Мне кажется, что каждый священник для вас враг.

— Нет, это не так. Были и есть священники, которые верой и правдой служат церкви, и в то же время являются истинными патриотами. Возьми хоть отца Тапа. Таких патеров, как отец Тап, народ любит и уважает. А вот отцу Куангу, недавно прибывшему к нам, не нравится все, что делаем мы, коммунисты. Он не хочет, чтобы простой народ выбился из бедности, стал лучше жить, наряднее одеваться, сытнее есть.

— А чем мы можем помочь вам в этом деле?

— Очень многим, Ай! Прежде всего нужно, чтобы в людях появилось сознательное отношение к труду в новых условиях кооперативной собственности. Как это осуществить на практике? Предлагаю создать молодежную бригаду — пусть она возглавит нашу борьбу здесь, на этой земле. Скоро в уездном центре открываются курсы по агротехнике. Тебе, Ай, нужно обязательно поехать на них…

Тиеп увлекся и долго рассказывал о планах перестройки селения Сангоай. Улучив момент, Выонг перевел разговор на другую тему, подмигнув при этом Ай.

— Вот ты говоришь, Тиеп, что мечтаешь всех сделать счастливыми, а сам уже сколько лет живешь бобылем.

Тиеп невесело улыбнулся.

— Если все будут счастливы, то и мне перепадет капелька общего счастья. Может, тогда и я женюсь, а пока подождать, видно, придется.

Ай опять вмешалась.

— А зачем ждать? Семью создать всегда можно, была бы подруга подходящая!

Выонг незаметно толкнул Ай в бок, потому что Тиеп неожиданно опустил голову и погрустнел. Выонг быстро налил чаю и проговорил:

— Попробуй чайку, Тиеп. Хорошо мы сегодня посидели. Не спеть ли нам? Давай ту песню про битву под Дьенбьенфу…

Мужчины запели низкими голосами, и сразу показалось, будто северо-восточный ветер расправил паруса на лодке, что выходит в открытое море. Сияющими глазами Ай смотрела на двух сильных мужчин, один из них был уже опытным закаленным солдатом, а другой — только осваивал науку мужества и борьбы. Она глядела на них и думала о том, как непохожи они внешне и как близки внутренне…

Никто не заметил, как во двор вошла Нян. Она надеялась, что Тиеп уже ушел, но вместо этого увидела поющих военные песни мужчин и младшую сестру, сидевшую с блестящими от счастья глазами. Нян постояла с минуту в тени деревьев и тихо вышла на улицу, ей показалось, что она лишняя в этом доме. И в сердце своем она ощутила смятение и одновременно необъяснимую досаду. Пройдя несколько шагов, Нян остановилась, чтобы еще раз взглянуть на освещенные окна в доме Выонга.

Вдруг из темноты, совсем рядом, послышался хриплый голос:

— Нет, чтобы богу молиться! Жрут, сволочи, рис и песни горланят. Паскудство да и только. И мужики и бабы — все заодно, — это был вдребезги пьяный Сык. — Чтоб их так и разэдак, небось о счастье брешут. Все это вранье — про ихнее счастье!..

Нян стало противно слушать, она повернулась и быстро зашагала к себе, когда до нее долетели слова Тиепа, который вышел на крыльцо и весело сказал:

— Иди сюда, Выонг! Послушай, как господин Сык поет псалмы!..

14