Тайфун Дубровского

— Я не держу ни на кого зла, — успокаиваюсь, вытираю слезы. — Лучше скажите, можно ли как-то донести до Владимира всю правду? Почему его так долго нет?

— Я вижу, что ты на самом деле переживаешь… Все эти дни я наблюдала за тобой. Пыталась понять… Надеюсь, ты простишь мне это.

— У меня нет к вам претензий…

— Я очень хочу, чтобы сын узнал о ребенке… Это единственное, что сможет его успокоить… направить в нужном направлении.

— Не хочу привязывать мужчину таким способом! — вскакиваю и восклицаю возмущенно. — Пожалуйста… я должна домой вернуться. Больше ничего не хочу. Ничего от вашей семьи не нужно. Я нахожусь здесь только потому что денег нет на билет до Москвы. А убираюсь только потому что разбила вашу любимую вазу!

Ну вот… я это сказала. И гробовая тишина до чертиков пугает.

— Назовите сумму, и я заплачу! — заявляю гордо.

— Не говори глупостей, какая еще ваза, — раздраженно бормочет Маргарита.

— Ваша любимая… ваш подарок свекрови, кажется…

— Маша, умоляю, мне совершенно точно сейчас не о обсуждения антиквариата.

— Но я стала жить в этом доме только по этой причине!

— Сомневаюсь… Лучше ответь — какие у тебя чувства к моему сыну?

— Никаких! Абсолютно! — вырывается у меня. Замираю. Почему так сказала? Дело в том, что когда попала в тюрьму и поняла, что принц на белом коне не прискачет… все заново переоценила. Я любила как сумасшедшая, а принц… он скорее всего лишь играл в чувства. За короткий курортный роман я чуть не заплатила непомерную цену — сев в тюрьму. Но мне дали шанс выбраться. А на память о приключении Бог послал ребеночка… Который уже сейчас бесконечно любим мною. Я не успела еще осознать, что у меня появится ангелочек… но уже умираю от любви. Хочу ли дележки, алиментов, общения с мужчиной, который уехал и пропал, бросив меня без средств, без поддержки… Нет! Слишком больно…

— Я хочу домой и больше ничего. Надеюсь, вы сможете отнестись с уважением к моему решению.

* * *

Вот такой долгий, местами странный и непростой разговор состоялся с женщиной, которую я боялась совершенно по непонятным причинам. Мне будто специально рисовали образ мегеры, или я его себе рисовала… кто теперь разберет. На деле Маргарита оказалась весьма терпимой. Великодушной. И я во многом поняла ее поведение и приняла. Для меня она больше не ведьма, как Изя. Нормальная женщина. Но оставаться в замке я все равно больше не могу. Слишком много болезненных воспоминаний о любви, которая зарождалась здесь… Мой чемодан упакован, я полностью готова в поездке. Анна Львона напекла мне в дорогу пирожков. Маргарита не вышла проводить меня — от расстройства что не вышло убедить остаться, она впала в депрессию. Так мне объяснила экономка, на что я лишь улыбнулась. Чтож, аристократка до мозга костей, Маргарита вела себя так, как подобает высшему свету. Я не зашла к ней справиться о здоровье и попрощаться, все передала через Анну Львовну.

Мать Владимира оказалась неплохой женщиной. Трудно было перестроиться и оставшиеся несколько дней привыкнуть к тому, что мы нормально общаемся. Эта женщина была надменной, капризной, довольно закрытой… но со мной искренне желала найти общий язык. И с сыном пыталась связаться. Но не могла и очень расстраивалась из-за этого. Я же наоборот, боялась. Узнает о ребенке, прилетит… Захочет вернуться ко мне, но разве это будет то самое, настоящее? Да и было ли хоть что-то с его стороны настоящим? Или про нелюдимого отшельника не зря рассказывают страшилки? Как я могла обмануться так жестоко? Поверить, что смогу, что растоплю ледяное сердце? Верну веру в хорошее, смогу завоевать его доверие…

Возле кованых ворот оборачиваюсь чтобы в последний раз посмотреть на замок, и пообещать себе, что никогда больше не вернусь сюда… И не попаду в подобную ловушку.

Мой чемодан уже в багажнике, сажусь в машину, водитель тот же, что привез меня сюда после перелета… Смахиваю слезу, приказывая себе собраться. Я еду домой, и долга нет никакого — радоваться должна! Автомобиль трогается… и тут водитель резко дает по газам. Выглядываю в переднее окно — нам перегородил дорогу огромный джип… Знакомая машина… Из которой выскакивает Дубровский и решительным шагом направляется нам….

16/2

Первые секунды полного ступора и шока сменяет дикая ярость. Я уехала! Ты опоздал! Вот что отчаянно кричит мое раненное сердце. Тоже выскакиваю наружу — ну уж нет, только не это… Не позволю этому человеку снова использовать меня как игрушку.

Дубровский подбегает ко мне, и замирает в шаге, вглядываясь в мое лицо.

— Убери машину, немедленно! — как можно спокойнее говорю, хотя внутри все клокочет. — Я не могу опоздать на поезд.

— Нет. Прости, я не могу отпустить тебя.

Отворачиваюсь обратно к машине, наклоняюсь, беру свою сумочку… Чтож, придется пожертвовать вещами. Но я не могу здесь остаться и препираться с этим мужчиной. Резко выпрямляюсь.

— Тогда перешлешь мои вещи по почте, — обхожу джип и быстрым шагом иду вниз по дороге. До шоссе не так уж далеко, поймаю такси и вполне успею на поезд.

— Маша! — крик в спину, и мурашки бегут по коже, несмотря на жаркий день. — Я не отпущу тебя!