Тайфуны с ласковыми именами (Эмиль Боев - 6)

- А вы справились со своим делом?

- Думаю, что да. Хотя и не совсем.

- Почему не совсем?

- Потому что столкнулся с Флорой.

- Столкновение произошло случайно или по предварительной договоренности? мерит меня взглядом Розмари.

- Ни то ни другое: она выслеживала нас, значит - не случайно. Но мы с нею об этом не договаривались, как вы себе вообразили с вашей невероятной мнительностью.

- Эта женщина просто бесит меня своим нахальством!

- Ревнуйте, - подогреваю я ее. - Мне это доставляет удовольствие.

- Ревновать?.. Единственное, чего я боюсь, - это как бы она в последний момент не увела брильянты.

- Едва ли это возможно. Конечно, я не пророк, но едва ли. Мне кажется, шансы преимущественно на вашей стороне.

- Шансы - это одно, а конечный результат - другое. Вы знаете, что у меня вся надежда на вас

- Знаю, знаю. Но вы все же поторапливайтесь И когда она приступает за дверью к сложной процедуре одевания, я спрашиваю:

- А как там ваша подруга Виолета?

- Нет ее. Исчезла, - слышится из соседней комнаты голос Розмари.

- То есть как исчезла?

- Да вот, когда я к трем часам вернулась домой, схожу-ка, думаю, проведаю ее, хотя она того не стоит. Оказывается, ее нет. Соседи говорят, будто она еще рано утром укатила куда-то на своем "рено",

Иду на кухню и выглядываю в окно. В соседней вилле темно. Обстоятельство, не предусмотренное в моем плане. Будем надеяться, что это несущественно.

Полчаса спустя Тим или Том вводит нас в покои американца. Хотя одного из них я не так давно дубасил, но по-прежнему не могу их различить. В холле вместе с хозяином нас встречает и Флора.

- О дорогая, это прелестное платьице делает вас совсем эфирной, восклицает она при виде Розмари.

Что на их змеином языке означает "драной кошкой".

- А ваш строгий костюм удивительно подчеркивает достоинства вашей фигуры.

Что на том же змеином языке означает "вашу непомерную тучность".

Делая вид, что не слышит, Флора обращается ко мне:

- Пьер, мой мальчик, я вас так давно не видела...

"Целый час", - мысленно отвечаю я.

- Пожалуй, нам не стоит терять время, - произносит Ральф и, покинув кресло, направляется к уже приготовленному игральному столу.

Мы следуем его примеру; игра сразу входит в привычный спокойный ритм и развивается в традиционном направлении - я проигрываю. Но и американец тоже проигрывает - быть может, в силу того, что голова его слишком занята другими мыслями, а может, просто потому, что он подыгрывает мне, сидя напротив меня.

- Ничего, зато нам в любви повезет, - успокаивает он себя со свойственным ему остроумием патриархальных времен, отчего на лицах у обеих дам одновременно появляются иронические полуусмешки.

В это время входит Тим или Том и докладывает, что кто-то спрашивает по телефону мосье Лорана.

- Кто это может быть? - Я стараюсь придать себе озадаченный вид, поскольку неожиданный звонок предусмотрен моим планом.

- В самом деле, кто бы это мог быть? - явно тревожится Ральф, бросив в мою сторону подозрительный взгляд.

Встав из-за стола, я иду по коридору к двери кабинета и слышу позади ожидаемую реплику американца:

- Минуточку, я сейчас!..

Американец должен выступать в роли человека, терзаемого недоверием.

Итак, забыв о телефоне, мы выходим через заднюю дверь на улицу и торопимся к стоящей в отдалении машине Бэнтона. Садимся рядом, за рулем Ральф, он трогается, стараясь особенно не газовать. Тиму или Тому поручено некоторое время спустя сказать дамам, что меня спешно вызвал какой-то мосье Бенато и что хозяин, со свойственной ему мнительностью, решил сопроводить меня.

Отныне ситуацию в вилле Бэнтона целиком будут определять дамы. Пока у них не иссякнет терпение ждать, им будет казаться, что они в гостях, но, как только захотят уйти, им станет ясно, что они пленницы. Как мне доказывал Бэнтон, Том или Тим при всей их хрупкости не такие уж беспомощные.

- Виолета исчезла еще с утра, - сообщаю я, когда мы проезжаем мимо виллы Горанова.

- Какое это имеет значение?

- Никакого, если она при своей наивности не встрянет...

- Если встрянет, шуганем, - небрежно роняет Бэнтон.

Выезжаем на шоссе, идущее к Лозанне, и стремительно мчим в унылом свете люминесцента, от которого человека охватывает мировая скорбь. И молчим, потому что все, что мы могли сказать друг другу, уже сказано. Движение в эту пору небольшое, и светлая лента шоссе стремительно летит навстречу между плотными стенами мрака. В какой-то момент позади "бьюика", на почтительном расстоянии, обнаруживаются мощные фары, и это дает мне повод нарушить тишину:

- Надеюсь, за нами не тащится хвостом ваш сегодняшний "ситроен" или что-нибудь другое в этом роде?..

- Я же вас заверил, что ничего такого не будет, - сухо возражает Бэнтон.

- Потому что стоит только вмешаться кому-то постороннему, и вся операция полетит к чертям.

- Вы начинаете повторяться, дорогой, - замечает американец. Но и он тоже повторяется, спрашивая недоверчиво: - А где гарантия, что вы не завлечете меня в ловушку?

- Не становитесь смешным. Какая ловушка? Здесь, в этой стране, скорее я в ваших руках, чем вы в моих.