Тайга

Анастасия Викторовна покорно приоткрыла створку. Свежий воздух ворвался в помещение, закружил по палате, заплясал, забрался в легкие людей, находящихся здесь. Едва уловимый, до боли знакомый запах свежести и леса окутал молодого мужчину и пожилую женщину, сердца которых были скованы единой болью.

— Она всегда будет рядом с нами, — заплакала Анастасия Викторовна. — Всегда.

— Где мой сын? — вздрогнул Николай. — Вы похоронили его?

— Его тельце унесли с собой берегини, — опустила плечи женщина. — Они сказали, что сами предадут его земле. Я не стала им противиться.

— Как странно, — прошептал Николай. — Будто и не было их в моей жизни. Даже могилки не осталось, куда можно было бы ходить оплакивать их судьбу. Будто это была сказка, красивая и неповторимая сказка про любовь. Только как мне жить, зная, что чудес в моей жизни больше не будет? Не надо мне такой жизни, не хочу. Я пойду вслед за ними. Здесь мне нет места.

* * *

Прошел ровно год. Ирина давно перестала общаться со своей матерью. Она не могла простить ей подлости. Зато отец часто навещал ее, помогал деньгами. Сейчас ей было особенно тяжело. Когда Ирина уходила с работы, она еще не знала, что беременна. Женщине в положении найти новое место практически невозможно. Она так и не смогла никуда устроиться. А малышу нужно столько всего: подгузники, пеленки, коляска, кроватка. Да и молока от переживаний у нее не было. Приходилось покупать молочные смеси. Если бы не отец, то они бы просто умерли с голоду.

Первое время Ирина пыталась дозвониться до Николая. Хотела объяснить ему, что произошло недоразумение, что он все неправильно понял. Но сотовый был недоступен, на домашний он не отвечал. И, в конце концов, она сдалась, смирилась с участью матери-одиночки. Хотя она все еще сильно скучала по нему… когда на это было время. Малыш родился беспокойным, эмоциональным. Наверное, сказалось нервное напряжение во время беременности.

Сегодня у Алеши прорезался первый зубик. Он не спал всю ночь, и у него поднялась высокая температура. Молодая мама не спускала его с рук. Только близость родной матери успокаивала мальчика, и он мог немного вздремнуть. Ирина чувствовала невыносимую усталость, ноги подкашивались, руки ослабли. Крошечный пятикилограммовый сверток казался ей тонной железа, которая вдавливает ее в пол, мешает дышать полной грудью.

В очередной раз она попыталась уложить Алешу в кроватку. Но мальчик тут же разразился громкими рыданиями. Ирина покорно подняла его и, прижав к себе, как сломавшийся маятник начала ходить из угла в угол. Родная квартира казалась ей тюрьмой, из которой нет выхода, и куда не сможет попасть никто, ни один человек, который смог бы хоть как-то облегчить ее страдания. Она давно привыкла к раздирающей душу в кровь внутренней боли, поняла, что ее время любить и быть любимой прошло. Но то давнее, из прошлой жизни, чувство продолжало в ней тлеть.

Николай часто снился ей. Там, в мутных сновидениях, он просил у нее прощения, крепко обнимал ее и признавался в любви. Но плач ребенка вырывал ее из этого прекрасного мира и вновь возвращал на грешную землю. Тогда она до боли прикусывала нижнюю губу, чтобы не разрыдаться, и шла успокаивать малыша.

Николай приходил к ней и этой ночью. Все двадцать минут, которые ей удалось подремать, он держал ее в своих крепких объятиях. И сейчас, раскачивая на руках сына, она вновь прокручивала в голове те чудесные ощущения. Кажется, она даже задремала. Надо же, вяло усмехнулась она про себя, я уже научилась спать стоя. Звонок телефона яростным громом пронесся по квартире. Ирина вздрогнула и слабо охнула. Алеша тут же проснулся и огласил их жилище недовольным криком.

— Кому это в такую рань не спится? — мельком взглянув на часы, которые показывали семь часов утра, пробурчала Ирина и взяла трубку.

— Здравствуй, дочка, — раздался приветливый голос отца, и Ирина улыбнулась. — Как прошла ночь?

— Не очень, — честно призналась молодая мама. — Алеша почти не спал. У него режется зубик, а то и два. Вот он и беспокоится.

— Бедная ты моя девочка, — искренне пожалел ее отец. — Наверное, тебе сейчас не до меня, но я хотел тебя попросить кое о чем…

— Пап, ты же знаешь, что мне все время до тебя, — тут же возмутилась Ирина. — Ты ведь у меня один остался. Не считая, Алешки, конечно. Но он маленький еще, с ним особо не пообщаешься. Хотя я уже несколько раз пыталась. Не ладится у нас как-то разговор. Он сразу плакать начинает и что-то от меня требовать. Пока догадаюсь, чего именно, на разговоры не остается сил.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить… — загадочно отозвался отец и вновь замолчал.

— О чем? — не поняла Ирина. — О том, как люди сходят с ума?

— Да что ты говоришь такое, дочка?! — возмутился мужчина. — Об общении… Я хотел поговорить с тобой об этом.

— Тебе тоже не хватает общения? — начала раздражаться Ира. — Так навещай нас почаще. Получается, у нас с тобой общая беда. Будем бороться с ней вместе.

— Лучше ты к нам. А? Ир? Приезжай к нам. Прости ты дуру эту, — болезненным, звенящим от напряжения голосом, наконец, выговорил он.