Тайга: андроиды

Сибиряк посмотрел на Антона. Он стоял рядом с Туярой, они держались за руки, вопреки всем правилам. Почти незаметно. Со стороны казалось, что они просто стоят слишком близко друг к другу, но Сибиряк понял, что их пальцы сплетены. Иначе не выстоять, иначе не справиться, иначе не выдержать.

«Я с тобой», — моментально набрал Сибиряк сообщение Леде. Он не видел, прочитала она, или нет, слишком далеко она стояла, но ему хотелось быть с Ледой в эту минуту, держать ее за руку так же, как его дядя держал за руку любовь всей его жизни. Сибиряк отчетливо понял, что память о Еве он не придаст, но он не может предать девушку, которая сегодня, сию минуту тянется к нему. Потому что нельзя предавать любовь. Ни при каких обстоятельствах. И, отталкивая Леду, он совершает такое же преступление против любви, как если бы он забыл Еву. И в его сердце вдруг нашлось место им обеим.

За одну секунду в голове Сибиряка пронеслось так много мыслей, но все они на самом деле длились ровно столько, сколько щелкал затвор снятых с предохранителя автоматов.

Сибиряк ждал слова «Пли!»

Но раздался выстрел. Потом еще один.

Виктор Титов стоял, вытянув руку с пистолетом. Капитан Носов повалился на бок перед бетонной стеной, а на том месте, где он только что стоял, зияла дыра от пули автомата. Сибиряк посмотрел на того солдата, что дрожал всем телом. Когда Титов выстрелил Носову в висок, парень от страха нажал на спусковой крючок. И попал в стену.

— Отставить! — приказал Макаров.

Солдаты опустили автоматы, пытаясь сообразить, что сейчас произошло. Верховный Главнокомандующий сам привел приговор в исполнение.

Сибиряк сразу все понял. Виктор Титов пожалел молодых парней. Их служба не должна начаться с расстрела товарища. Они приехали сюда, чтобы защищать свою страну, и, как бы не были они виноваты перед армией, Титов не мог позволить им расстрелять своего капитана.

В гробовой тишине Сибиряк смотрел, как разлетается пыль из отверстия в бетонной стене.

На эту же пыль со своего места смотрела и Четверка. Она думала о том, что Ай Пи, ее родное существо, во время взрыва в подземном городе стала такой же мелкой пылью, облачком осела на пол и ничего не осталось. Только пустота, которую нечем заполнить.

Не было больше жизнерадостного капитана Носова, не было больше Ай Пи с глазами разного цвета. И скольких еще не станет вскоре? Не сговариваясь, Четверка и Сибиряк чувствовали одно и то же: времена изменились. Теперь они будут только терять, снова и снова, одного за другим. Плата за Новый мир будет выше, чем они рассчитывали. Отныне каждый из собравшихся на площади поймет, как высоко нужно ценить возможность быть с теми, кто им дорог. Ведь Новый мир раскидает, разлучит их, рано или поздно, так или иначе, пока каждый не останется совсем один.

Время истины

Неделя для Сибиряка прошла в каком-то чаду. После случившегося он каждое утро шел к ангарам, переодевался в летную форму, садился за штурвал. Только небо отвлекало его от мыслей об Ай Пи и Олеге Носове. Леда и Артур провожали его до ангаров, махали ему рукой со смотровой площадки, когда он взлетал. В те дни Сибиряк заметил, что Артур уже седой. Сибиряк помнил его семнадцатилетним мальчишкой, но теперь Артуру было почти пятьдесят. Болезнь многое в нем изменила, и он до сих пор выглядел уставшим. Пока Сибиряк тренировался, Леда убегала на медицинские курсы, а Артур, которому делать было особенно нечего, ждал Сибиряка с тренировки.

— После вылетов у тебя румянец на щеках появляется, — Артур похлопал Сибиряка по плечу.

— Ты тоже выглядишь куда лучше, чем неделю назад, — кивнул Сибиряк.

— Я вот думаю, — Артур катил инвалидное кресло перед собой, опираясь на его ручки. — Мне нужно найти свое место здесь. Когда я смотрю на тебя, служба в авиации кажется мне интересной. Но у меня недостаточно здоровья, да и возраст уже не тот.

— Мне восемьдесят, — улыбнулся Сибиряк.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — качнул головой Артур. — Твои восемьдесят тянут максимум на двадцать пять лет. А мои пятьдесят… Я уже развалюха.

Они шли вдоль леса, подальше от дороги. Артур подробно рассказал Сибиряку, как его исцелила тайга, и теперь они возвращались домой тропинками через лес. Здесь Артур набирался сил.

— У тебя есть время все решить. Тебе оформят российское гражданство. Дело не быстрое, к тому моменту определишься.

Артур кивнул.

— Я хотел поговорить с тобой про Леду, — вдруг сказал он.

Между ним и Сибиряком не были приняты разговоры на личные темы. Ни здесь, ни тогда, на Норт-Бразер, и Сибиряк остановился, удивленный.

— Леда заботилась обо мне все это время. Я хочу позаботиться о ней, — сказал Артур. — Она любит тебя.

Сибиряк вздохнул. Он открыл было рот, чтобы ответить, но Артур перебил его.