Тайга мятежников любит

– Вы знаете, я не замечала за собой склонности к авантюризму. Окончила университет, устроилась на работу в городской центр экстремальных ситуаций – штатным психологом. Общалась с жертвами автомобильных катастроф, криминальных нападений, погорельцами, самоубийцами… Через полгода такой работы мне самой пришлось прибегнуть к помощи психолога. А затем развод с мужем, увольнение… а в Монреале так трудно найти работу, закладная и перезакладная на дом, авария с машиной… Я была в отчаянии, Максим. Знакомая посоветовала съездить в посольство Сибири, купить визу, посетить родину предков, припасть, так сказать, к корням…

Звучало не очень убедительно, но Максим проглотил. Он слушал, меланхолично поедая манты.

– Квартиру я купила в рассрочку – в вашей стране, в отличие от России, это почему-то не сложно. И всегда можно продать. Здесь нет бюрократических проволочек для иностранцев. Платите деньги – и живите. Кончились деньги – уезжайте.

– Приходилось жить в России?

– Наслышана, – девушка усмехнулась и снова погрустнела. – Возможно, я не отдавала себе отчета, зачем сюда рвусь… Хотя звучит, конечно, дико. Приехала, осмотрелась, стала наводить справки, поговорила с Куреповым. Съездила в Иркутск – почему-то я решила, что в Адмиральском музее получу более подробную информацию. Вернулась, спланировала сегодняшний поход в Художественный музей… А вчера в подворотне на Кабинетской ко мне подошли какие-то люди…

– Хулиганы? – насторожился Максим.

– Не уверена, – Катя сглотнула так, словно у нее болело горло. – Но вели себя вызывающе. Было темно, лиц я не видела… Один прижал меня к стене, взял за горло. «Засиделась ты в Сибири, лапа, – кажется, так он сказал. – Не хочешь серьезных неприятностей – вали в свою Канаду…» Потом они исчезли, а я еще полчаса приходила в себя…

– Вы думаете, это связано?..

– Ну уж точно не с моими «благородными» соседями, которые меня терпеть не могут… А с чем же еще?

– Но вы не добились успехов в своем начинании.

– А вдруг добьюсь? – она вскинула голову. – Кто-то хочет моего отъезда, понимает, что я буду искать.

«А вот теперь я точно влип, – удрученно подумал Максим. – Даже если откажусь, в разработку все равно попаду». Он собрался задать резонно вытекающий вопрос, но дама опередила:

– Почему я обратилась к незнакомому человеку? Не знаю… Не смейтесь, я правда не знаю. Этот случай в подворотне меня добил. Месяц живу в Сибири и чувствую себя такой одинокой… Ехать некуда, денег осталось немного… Я просто боюсь… Курепов увидел в вас порядочного человека, которого также интересует коллекция. Я наблюдала за вами – и поняла, что вы не связаны с… преступными кругами. Вы же не могли знать, что я за вами слежу.

«Мог, дорогуша, мог», – подумал Максим.

– Вы с таким удовольствием пьете это противное пиво… – девушка брезгливо поморщилась. – Я, пожалуй, тоже закажу. Официант, будьте добры! – она призывно щелкнула пальчиками.

– Минуточку, – встревожился Максим, – неужели я похож на человека, неспособного угостить даму пивом?

Конкретного предложения – отправиться на поиски клада – он так и не дождался.

– Оставьте свой телефон, Максим, – попросила девушка. – Я вам позвоню. Боюсь, несколько дней я буду занята.

– А вот из дома без причины я бы вам не советовал выходить. Если, конечно, все, что вы рассказали, похоже на правду.

Она вздохнула.

– Есть причина… Не вру я, Максим. Все это действительно очень грустно.

Будучи воспитанным человеком, он предложил проводить ее до дома, хотя откажись она, не стал бы настаивать. Имелось в этой девушке что-то настораживающее. Она не отказалась. До нужного дома пришлось пройти полтора квартала, а потом пережить небольшое приключение. Улица Кабинетская – исторический центр города – маленькая Одесса в худшем понимании этого слова. Подворотня встретила исписанными стенами, мусорным изобилием и парочкой сомнительных личностей, страдающих непобедимым похмельным синдромом. Аналогий с утренним эпизодом в подъезде Аллы пока не прослеживалось. Балконы нависали практически отовсюду, увешанные бельем, увитые хмелем, заставленные цветами, рассадой, старыми шкафами, ведрами, лыжами. С последнего этажа неслась сочная ругань. Над головой две румяные тетушки атлетического сложения, одетые в рейтузы и бюстгальтеры, попивая вино, обсуждали преимущества традесканции ладьевидной перед традесканцией-толстянкой. С любопытством уставились на вывернувшую из подворотни парочку. Катя потянула его.

– Нам сюда, Максим. Здесь желательно держаться подальше от стен…

Что-то звякнуло, он вскинул голову – очень кстати! В распахнутое окно вылетели две руки, держащие кастрюлю. Содержимое (уж явно не суп из черепахи) красиво устремилось вниз! Он схватил ойкнувшую Катю за руку, оттащил к подъезду. Порция помоев, выплеснутых явно злонамеренно, разбилась о землю, не причинив ущерба. Раздался демонический смех, «стреляющая» что-то крикнула на посылательном падеже, захлопнулось окно.

– Господи, – прижала сумочку к груди Катя. – Какой шалман… Серафима Капельсон – выжившая из ума старуха, и эта выходка еще безобидная…