Тайяна. Вырваться на свободу

— Все в порядке, кана Лусия. Вы старшая, вам и решать.

Это чуть смягчило женщину.

— а ты кушай сырнички‑то, кана, кушай. У меня они особенные, на то семейный секретик есть. Почитай, весь город его вызнать пытается, да только куда им… И не думай, что коли я стара, да всю жизнь в этом городке прожила, так и ума у меня — с гулькин ноготь. В маленьких городках оно еще и виднее бывает, жизнь‑то вся, словно на ладошке. Чего не разглядишь, то подскажут. А люди — они везде одинаковы. Что здесь, что в столице…

Яна кивнула. Сама виновата — недооценила. Но…

— Это не мой секрет, кана Лусия. И это может стоить жизни одному человеку.

— Та — ак…, — женщина прищурилась. — Аэлене, Вериоле или Лидасу?

И весело рассмеялась.

— Ясненько. Аэлене, да?

Отрицать было глупо. Яна коротко кивнула.

— Лайри Аэлену пытались убить. И мы не можем понять — почему. А она молчит…

— И вы решили поискать в прошлом? Хм — м… неглупо. Уж если у кого и было желание убить Аэлену, так это у Гетанро. После той истории…

Яна вскинула голову.

— той истории? Какой истории?

— Аэлена, значит, про нее молчит? Оно и понятно, я бы на ее месте тоже молчала.

— Она сделала что‑то плохое?

— да нет… просто, кана…

— Яна.

Кана Лусия подперла рукой подбородок.

— Бывают, Яна, такие дела, про которые и говорить‑то… словно в дегте измажешься. И вроде не виноватая ты, а воняет, что ворота у гулящей девки.

Яна пожала плечами. Бывает, наверное. Вот, как с ее теткой. Вроде и не виновата сама Яна, но ощущения гадостные. То ли она украла, то ли у нее украли… противно.

— Вижу, ты понимаешь, о чем речь. Это хорошо. Знаешь, хуже праведников никого и нету в нашей жизни. Все чистенькие, беленькие — и думают, что у них есть право судить. А нету его — права. В нашей жизни все скорее обязанности. И не всегда они людям по душе. А часто — еще и не по карману.

— Я вас пока не понимаю, кана Лусия.

— А ты кушай, кушай сырнички. А я расскажу потихоньку. История долгая будет… Я здесь постоянно живу, почитай, с рождения. А вот Гетанро — были из приезжих. Тарма да Митор. Хорошая такая семья, он высокий, красивый, она маленькая, ему чуть пониже плеча, но аж светятся, когда друг на друга смотрят. И детишки у них были. Двое. Старшая дочь — Витана, и младший сын — Финар его звали. Дочь — копия отца, сын весь в мать пошел, но ребята хорошие, уважительные. Я в ту пору аккурат замуж вышла, а вот наши девки все за Митором бегали. А он шутник был, весельчак, балагур, но — надо отдать ему должное, на других не смотрел. Жена есть — баб не надо. Дочь любил до безумия, сына воспитывал. Тарма та, наоборот, сына больше привечала, но дети себя обделенными не чувствовали. И друг друга любили. Хорошая семья?

— Разве плохая?

— тут‑то плохого нет. Но долго ли, коротко ли, а Митор умер. Случайно получилось, дом у человека загорелся, Митор помогал тушить, а когда поняли, что в доме ребенок остался — бросился мальчишку из огня вытаскивать. Сам обгорел, мучился недолго, а ребенка спас. Мальчишка, кстати, начальником стражи у нас стал, не зря человек за него жизнь отдал, ой, не зря.

Яна прикусила губу. Ладно, хорошо хоть тетка не от исхода листэрр начала, и то хлеб.

— а ты слушай, Яна. Думаешь, мне поговорить не с кем, озверела тетка от тоски, вот и несет все вповалку? Э, нет. Тут дело такое… серьезное. Тогда та история и началась. Законы наследования ты знаешь?

— Кажется, если один из супругов умирает, ему полностью наследует другой. А за ним уж и дети… нет? Или вы имели в виду частные случаи?

Законодательство Интара Яна читала в свое время, но скучно было — аж до зубовного скрежета. Вот и пролетело кое‑что мимо памяти.

— Да нет. Именно это. У Митора кое — какие денежки были, домик был неплохой, с садиком, чуть ли не в центре города — он старателем был. Вот и наработал себе на безбедную старость. И еще бы поработал, да чудом спасся, когда их в забое завалило. Уехал подальше от гор, сказал, что второй раз не помилует. Так что все отошло Тарме, только она была хоть в гроб клади. Мужа она любила, тосковала страшно, если б Витка Эленку не родила… то есть Витана — Аэлену, уж и не знаю, что бы с ней сталось. Витана ведь за Карна замуж вышла, не подводит меня память?

— Нет, не подводит.

— они тогда еще здесь жили. Карн тоже местный, это потом он уехал удачи искать. А так… поженились они с Виткой — и через год после свадьбы та ребенка принесла. Ну и куда им было ехать с малявкой, да еще такой болезненной? Остались тут примерно лет на пять. Тарма малышку с рук не спускала, от смерти спасла, выходила… ну и привязались они друг к другу. Аэлена за бабушкой хвостиком ходила, мать с отцом так не любила, как ее…

— Аэлена про бабушку молчит.

— Иногда молчат и потому, что больно.

Яна подумала, что это тоже могло быть. Ох как могло. Кто другой кричал бы, а Аэлена молчать будет до последнего, уж когда вовсе прижмет, выскажется.