Таиланд, сезон дождей

Однажды в Бангкоке мы зашли в лавку китайца, торгующего самой разной древностью или весьма удачными подделками под старину. Чтобы придать особый колорит своему антикварному «храму», китаец специально не стирает пыль с полок, полочек, подставок, этажерок. В таинственной полутьме, куда через ограниченное пространство подобия застекленной витрины проникает раздробленный на полутени убогий пучок света, тускло смотрятся фарфоровые расписные чайники, плошки, нефритовые Будды, многослойные шары из пожелтевшей слоновой кости, горки старинных монет, тронутые ржавчиной клинки и вазы… Ваз всех размеров и эпох множество. Они стоят, лежат, висят под потолком. Китаец в старинном черном халате и округлой шапочке с хитрыми раскосыми глазками и редкой, в три волоска, бородкой, обмахивается веером из пахучего сандалового дерева и что-то пишет кисточкой в толстой книге. Краем глаза заметив посетителей, он мягко поднимается из-за конторки и неслышно в матерчатых тапочках делает навстречу три робких шага, почтительно кланяется.;

— Чем могу служить высокочтимым иностранцам?

Глаза привыкают к полумраку. Предметы на полках начинают проявляться, как детали снимка на фотобумаге.

— Вот эта ваза, уважаемый, нас очень интересует… Китаец становится вполуоборот. Теперь его бородка хорошо проецируется на стекло витрины. Кажется, что он смотрит на вазу, и в то же время мы не исчезаем из его поля зрения. Медленно, по-актерски поднимается правая рука. Широкий, в полметра, черный шелковый рукав халата складками скользит к предплечью, обнажая холодную кисть, тонкие музыкальные пальцы. Два пальца — средний и указательный — тесно прижаты друг к другу. Они направлены в сторону вазы.

— Этой вазе бессчетное количество лет, — говорит он высоким визгливым голосом, от чего его торчащие волоски дрожат как наэлектризованные. — Садитесь, прошу вас, разговор с покупателем на ногах не может отличаться обстоятельностью.

Из темноты какой-то мальчишка выталкивает две табуретки на гнутых резных ножках. Видимо, это помощник хозяина лавки. Собственно, мы только успели заметить его бритую макушку, он тотчас исчез, фактически не появившись.

Садимся. Словно по мановению волшебной палочки, перед нами появляется низенький столик, под стать табуреткам, с чашечками зеленого чая. Мы опять какую-то секунду-две видим блестящую макушку паренька; его тут же закрывает черная фигура хозяина.

— Если вы имеете намерение приобрести эту оловянную вазу, вы обогатите свою семью радостью обновления. А я обогащу вас некоторыми познаниями в области производства подобных ваз.

На этом все церемонии были исчерпаны. И мы прослушали целую лекцию, суть которой сводилась к следующему.

В долинах рек, ручьев и горных районах Малаккского полуострова в очень давние времена были обнаружены оловорудные залежи. Первые разработки олова относятся примерно к IX веку. Их начали выходцы из Индии, осевшие на западном берегу полуострова. В XV веке оловянные месторождения привлекли внимание китайских торговцев, которые совершали походы из Китая в Индию через перешеек Кра. Сейчас на месте бывших китайских поселений оловодобытчиков стоит столица Малайзии город Куала-Лумпур, а в северной части полуострова, который принадлежит Таиланду, в районах олово добычи возникло много поселков и городков, в которых живут китайцы, занятые на разработках.

— Я изредка навещаю своих родственников, — сказал хозяин лавки, сменивший тяжелую профессию рабочего на доходное место антиквара. — Мои двоюродные братья работают на поверхности земли. Они носят пустую породу в корзинах, когда вскрывают пласт, содержащий олово. А я трудился много лет под землей в шахтах. Нам платили больше. И вот однажды…

Далее следовал подробный рассказ, как однажды Чэнь в разрабатываемом пласте наткнулся на что-то большое и тяжелое. Подсветив керосиновой лампой, он увидел почерневший от времени сосуд. Находка была извлечена из гравия и поднята на поверхность. Ее осмотрели специалисты и пришли к выводу, что сосуд отлит из сплава олова и свинца в XVII веке старыми китайскими мастерами.

— Я тогда работал в крупной компании, которая вторично разрабатывала старое месторождение олова, — пояснил Чэнь. — К такому приему здесь прибегают довольно часто. Богатые компании имеют драги и гидравлические насосы. Они довольно успешно перерабатывают старый горизонт отвала заброшенных шахт.

— Нельзя ли узнать, кому принадлежат эти компании?

— О, это не секрет, — расплылся в улыбке торговец Чэнь и пригубил чашечку с ароматным зеленым чаем с жасмином. — В основном иностранцам: англичанам, австралийцам, американцам. Есть и смешанные компании с участием тайского капитала. Но главным образом на оловянных разработках хозяйничают англичане. Работают же на шахтах китайцы. Таиланд занимает по добыче олова пятое место среди капиталистических стран. С 1965 года вся руда перерабатывается в Таиланде, где построен оловоплавильный завод.

Чэнь помолчал, смешно причмокнул тонкими бескровными губами и продолжал: