Тайм-аут

Двигаясь к кирпичному двухэтажному дому, Валерия все больше ощущала волнение. Ей так бы хотелось верить в чудо. Почему нет? Пусть дома ее ждут, ведь пора уже наступить перемирию. Но чутье подсказывало, что надеется она зря.

Приблизившись, Лера увидела маму и поспешила к ней, попадая в жаркие объятия любимой женщины. Как же она соскучилась по запаху, теплу, приятному голосу. Ей этого ужасно не хватало. В Москве, когда появлялась свободная минутка, она смотрела в одну точку, вспоминая родных ей людей, какие-то фразы, приятные сердцу моменты. Ведь неважно, сколько тебе лет, пока живы родители, для них ты ребенок, как и они для тебя огромная Вселенная. Пусть уже взрослый, у которого свои дети, морщины, ипотека, даже внуки, но это ничего не меняет. Абсолютно ничего. Даже взгляд родных глаз может успокоить…

– Привет, мам.

– Ну, здравствуй моя хорошая. Как ты?

– Все хорошо. Да и как иначе, ведь я дома, – призналась старшая дочь, всматриваясь в родные черты, отмечая все, не пропуская ничего.

– Конечно, ты дома, родная. Ты дома. Мы так скучали, – согласилась Ольга Ивановна Коновалова и прижала старшую дочь к груди, закрывая глаза от счастья. Она так ждала…

Валерия устремила взор вперед и увидела сестру. Выглядела Тамара хорошо, пусть в инвалидной коляске. Она всегда следила за своей внешностью, что осталось и сейчас. Только веселый огонь в глазах погас. Сестра выдавила улыбку и сказала:

– С возвращением, сестра.

– Привет, сестричка, – Валерия приблизилась и нагнулась, желая обнять, но к своему разочарованию ощутила отчуждение Тамары. Она отвернулась, не желая объятий.

Валерия провела ладонью по ее плечу и поправила несуществующие складочки на своих брюках. Сейчас она стремилась выглядеть нормальной, не желая расстраивать родителей. Вероятно, и Тамара не хотела огорчать их, выдавливая улыбку.

– Как ты? – спросила Валерия, чуть отступая.

– Нормально, – ответила Тома, тут же тихо добавляя: – Как инвалид.

– Дочка, ну какой ты инвалид? – искренне возмутился отец, оказавшись рядом, и положил руку ей на плечо. – Ты что за глупости говоришь?

– Да, папа ты прав. Я почти здорова, ведь моя сестра замечательный хирург. Она не позволит умереть или быть овощем, все решит за всех.

– Вот! Наша Лера такая! – с восторгом выдал отец, кивая матери.

– Тогда пойдемте, – попросила Ольга Ивановна. – Дома обед остывает.

Родители двинулись вперед, взявшись за руки. Они улыбались. Их дети дома.

Валерия хотела помочь, но сестра не позволила, отъехав назад на своей коляске.

За мгновение все изменилось. Презрение и злость читала Валерия в глазах сестры. Ярцева кивнула, давая понять, что поняла ее пожелание, но проходя мимо, не удержалась от комментария:

– Если ты постараешься, то будешь ходить своими ногами.

Была уже у лестницы, когда услышала в спину:

– А тебя кто-то спрашивал? Я так хочу. Меня все устраивает. Прошло время, когда решала ты…

Валерия не хотела скандалов, поэтому открыла дверь и вошла в дом. Других вариантов не видела. Отвечать на обиду взрослой женщины, поведение которой напоминало упрямого ребенка, не видела смысла. Ее каприз. Пусть так.

– Доченька, ты, наверное, хочешь освежиться? – спросила мать, руками придерживая поднос с чесночными бутербродами. С помидорами, огурцами и зеленью.

– Ммм… – протянула Валерия, втягивая запах.

– Да, твои любимые, – мама окинула фигуру дочери, и покачала головой. – Вот ведь ничего не ела в своей Москве! Кстати, там курица с ананасами в духовке, все как ты любишь.

– Решила меня откормить?

– Буду стараться, – весело пообещала Ольга Ивановна. – Так что давай, располагайся и приходи. Сегодня хоть переночуешь? Пожалуйста.

Вот как отказать? Валерия не сомневалась, что на вечер они придумали культурную программу. Прогулка по ночному городу до набережной одна из них. Но ведь она по этому так скучала.

– Переночую. И я быстро, только чемодан отнесу в спальню и вернусь, так что можно ставить.

– Я сам отнесу, – крикнул отец из столовой.

– Пап, он легкий. И вообще, я ведь как-то обходилась, так что помогай маме, – уже двигаясь по узкой лестнице, крикнула Валерия.

Поднявшись на второй этаж, Ярцева заметила лифт. Отец позаботился, пристроив его для младшей дочери. Восхитившись стеклянной кабиной, женщина отправилась в свою комнату.

На входе она застыла, испытывая тоску. Ничего не изменилось. Как прежде. Светлая комната с кроватью, встроенным шкафом-купе и компьютерным столом. Ничего лишнего, как она и любила.

С трепетом прошла к столу, где в рамочках стояли фотографии, и нахмурилась. На всех общих фотках пропала сестра. Получалось, Тамара добралась и вырезала себя. Везде.

Детский сад.

И ведь взрослая женщина, у них разница всего в шесть лет, но вела себя сестра странно.

Поставив сумку, Валерия не удержалась и медленно подошла к окну. Не прикасаясь к тюлю, с волнением посмотрела на окно напротив. Соседний дом. А именно окно спальни старшего сына Ярцевых, Кирилла.

В груди все внутренности сжались от обиды и разочарования, и она медленно отошла. И зачем посмотрела? Какая разница?