Таймер

– Да,– сурово подтвердил он,– ты сломал мне жизнь. Ты пустил меня в свою квартиру, в свой мир, а я там чужак. Но это полбеды, хуже всего то, что меня теперь не принимает мой мир и моя квартира. Я не могу спать в шуме после того, как получил кайф от сна в тишине, меня раздражают шлындающие по дому посторонние, потому что мне пришлось по вкусу уединение, я не могу спокойно сидеть, меня мутит, как в шторм, от ужаса, что этаж исчезнет, а я не хочу этого, мне понравилось выходить из дома в любую секунду, как это было на твоём этаже! Ты разрушил всё, что у меня было!

«Они все тяжело больны»,– как-то так говорила Таня.

За Мишкиной спиной замаячил высокий долговязый субъект. Его взъерошенная голова с островками мелирования напоминала свежую пашню со вкопанными там и тут охапками перегнившей травы. В квартире опять было шумно и весело, из-за тягостного разговора с Мишей я не сразу обратил внимания на громкие звуки. Или они стали настолько привычны?

– Эй,– я перестал слушать Мишку и окликнул долговязого, подаваясь вперёд и наваливаясь на Мишкину руку, перегородившую проход.– Эй ты!

Долговязый обернулся и в немом вопросе указал на себя пальцем.

– Да, ты,– подтвердил я.

Он сделал несколько шагов к двери. Миша дёрнул рукой, оттесняя меня. Я едва не упал, ведь по-прежнему так и стоял не столько {в} кедах, сколько {на} кедах.

– Сколько стоит час в вашем клубе? – крикнул я, удерживая дверь, чтобы Миша её не захлопнул.

Долговязый пожал плечами и переадресовал вопрос в комнату:

– Парни, почём за час?

В коридор посыпались люди. Миша оглянулся. Прислушался к диалогу и отпустил дверь.

– Подорожало на днях,– без конкретики ответили мне.

– Раньше было сносно, а теперь уже внапряг,– поддакнули из толпы,– а что?

– А то! Человек, бравший с вас деньги,– мошенник,– сказал я, так и не переступая порога, хотя Миша уже освободил путь.– Вот настоящий хозяин квартиры.

Меня на секунду озадачила мысль: а что, если Мишка сам берёт деньги? И нет никакого третьего? Нет, не может быть. Мишка рассказал бы мне. Да и дверь заколачивали снаружи, а Мишка всегда был со мной внутри.

– Вот блин,– долговязый сплюнул на пол,– так я и знал. И вам всегда говорил: геморрой один с этим клубом! Туфта этот исчезающий этаж, обдиралово да и только. Пойдёмте лучше в обычном баре посидим.

– Верно, верно,– зароптала толпа. В коридор потянулись остальные,– жрачку свою принеси, выпивка за свой счёт, ещё и время по часам оплати!

Люди стали обуваться, хватать с крючков летние куртки, с подозрением проверять содержимое карманов.

– Описать его можете, человека, который с вас деньги брал? – уточнил я.

– У меня фотка в телефоне есть,– откликнулась девица с фиолетовой чёлкой.

Она повернула экран. Обычная обстановка: дым коромыслом, бутылки, пьяные гуляки.

– Вот он,– девица провела пальцами по экрану, приближая лицо.

– Всегда найдётся кто-то, готовый нажиться на чужой беде,– только и сказал я.

Люди спускались по лестнице, изредка оборачивались, плевались и матерились.

– А бабло нам кто вернёт? – попытался выступить долговязый.

– У меня телефон его где-то был, найдём гада,– ответил кто-то из компании.

– Найдём,– подтвердил долговязый, и взгляд его не допускал двойного толкования: не поздоровится предприимчивому мужику, ох, не поздоровится.

Все разошлись, а мы с Мишкой так и стояли по разные стороны порога. Он босой, переминаясь с ноги на ногу, я – на кедах, пытаясь всунуть стопы и встать поудобнее. Мы шевелили ногами, словно намеревались пнуть друг друга: я Мишку – в глубину квартиры на исчезающем этаже (пусть остаётся там навсегда), он меня (тоже без права на возвращение) – в мой мир, где этажи не исчезают.

– Я думал, ты сломал мою жизнь тогда, а нет, окончательно это случилось только что.

– Ты же хотел, чтобы они ушли…

– Какое тебе дело до того, чего я хотел?

– Никакого.

– Вот и проваливай.

Очередное «проваливай»!

«Они все тяжело больны»…

Нет, дело было не в изменах! Антон боялся, что я ненароком увижу приколоченные доски, обо всём догадаюсь и лишу его источника доходов. Что, в общем-то, и случилось только что.

Зато теперь всё встало на свои места: Миша – Архитектор, Вера – шеф-повар, Женька – исследователь, Огарёв – бизнесмен. А его жене здесь просто нравится… Вот и познакомились.

* * *

В квартире Огарёвых разгорался скандал, виновником которого стал неверный супруг.

Марина, как всегда перед отходом ко сну, присела на краешек кровати в трикотажной полосатой ночной рубашке с длинными рукавами, которые она поддёргивала, чтобы удобнее было мазать кремом кисти и запястья, но всё равно немного пачкала собранные резинкой узкие манжеты.