Тайна

Лацо глубоко вздохнул. Завтра ему нужно возвращаться в город, а мама останется одна, больная, слабая. Бабка Катарина принесла ей вчера какое-то снадобье, велела принять и закутаться потеплее. Лацо весь вечер колол дрова, чтобы матери не пришлось обращаться за помощью к чужим. Потом сбегал в лавку, подмел двор, принес из погреба картошку. А теперь, сидя возле матери, он напряженно думал, что бы еще для нее сделать.

В кухне было тихо. Тетушка на миг открыла глаза и снова задремала. Лацо посмотрел на руки матери; сейчас они мирно покоились на одеяле. Вероятно, ей стало легче.

Миновала безрадостная пасхальная неделя. Лацо все надеялся, что Якуб хоть разочек заглянет домой, но он не пришел. Так и не довелось им встретиться. А завтра Лацо уедет в Жилину, останется там до конца учебного года и не скоро увидит старшего брата.

Вдруг мальчику показалось, что за окном мелькнуло чье-то лицо. Словно кто-то заглянул в хату и исчез…

— Я забыл затемнить окно, — забеспокоился Лацо и, перегнувшись через лавку, захлопнул внутреннюю раму, заклеенную черной бумагой.

Мать открыла глаза и насторожилась. Снаружи раздались тихие шаги. Потом в дверь постучали. В кухню вошел незнакомец, одетый по-городскому — в пальто и шляпе; в руке у него был чемоданчик, с какими обычно разъезжают бродячие торговцы.

— Добрый вечер, — сказал он с порога.

Мать, слегка приподнявшись на подушке, устало посмотрела на него.

— Не трудитесь, — прошептала она, — я ничего у вас не куплю… У меня и денег-то нет.

— Меня прислал пан Сернка, — улыбнулся незнакомец, дружелюбно глядя на Главкову.

— Пан Сернка? — встрепенулся Лацо.

Перед ним стоял «почетный член» команды. Мальчик радостно кинулся к нему.

— Вы приехали к нам? — вскричал он, сияя от удовольствия.

— Лацко, милый, откуда ты здесь взялся? — удивился гость.

— Мы здесь всегда живем, а я приехал на праздники.

— Ну и как, нравится тебе дома?

Гость поставил на стул чемоданчик и с интересом поглядел на Лацо. Очевидно, он не подозревал, что едет к его матери. Это недоразумение показалось мальчику очень забавным. Мать между тем села на лавке и даже хотела было встать, но гость решительно запротестовал.

— Лежите, лежите, пожалуйста, я ведь не экзекутор[8], — засмеялся он. — Расскажи, как ты поживаешь, паренек?

— Я-то хорошо… да вот мама больна, — ответил Лацо.

— Я пришел навестить вас и передать поклон от Сернки, — обратился гость к Главковой.

— А я была уверена, что вы ходите по домам и предлагаете свои товары, — засмеялась она.

— Я так и поступлю в случае, если сюда войдут посторонние…

Он открыл чемоданчик и разложил на столе пестрые фартуки и зеркальца для бритья. Лацо робко их потрогал и стал разглядывать себя в зеркальце. Тетя Кубаниха очнулась от дремоты и сонным взглядом окинула незнакомца.

— Ничего не бери, Ганка. Когда муж вернется, купишь все, что душе угодно, а сейчас об этом и не думай…

— Спите, спите, тетушка, я не собираюсь тратиться, — успокоила ее Главкова.

Тетушка откинула голову назад, закрыла глаза, и вскоре снова послышалось ее тихое похрапывание. Мать оперлась о подушку и с беспокойством ждала, когда гость наконец скажет, зачем он пришел. Может быть, он принес весточку от мужа? Надежда на это слабая, но все же…

— Значит, ты бросил товарищей и умчался на праздники домой? — спросил гость.

— Я приехал к маме, она больна… А завтра после обеда уеду, — ответил Лацо.

— Правильно сделал, что навестил маму, — похвалил его гость, а потом тихо добавил, пристально глядя на Главкову: — Мне нужно увидеть Ондриша.

У мальчика учащенно забилось сердце. Ондриш — это тот самый дядя, которого они провожали на вокзал. Он ведь уехал тогда вместе с мамой… Стало быть, он в Вербовом? А Лацо не знал. Ну конечно, это и есть Ондриш. Пожалуй, он все-таки на самом деле отец Ондры.

Главкова беспомощно развела руками.

— Видите, никуда я не гожусь, — с виноватым видом прошептала она. — Больна, не смогу идти в гору, а вы без меня не найдете…

Гость в задумчивости барабанил пальцами по столу. Лацо так и впился глазами в лицо матери. Он весь горел от нетерпения, но заговорить с ней не осмеливался. Его друг еще рассердится, скажет, чтобы Лацо не вмешивался в дела взрослых.

Но мать не замечала устремленных к ней с мольбой глаз. Она растерянно смотрела на незнакомца, сидевшего у стола, и даже не повернулась ни разу в сторону сына. А гость о чем-то думал, не видя, что происходит вокруг него, и, казалось, забыл, где находится.

Лацо нахмурился. Непослушный вихор упал ему на лоб, и, понурив голову, он подошел к матери.

— Мама, — робко окликнул он ее.

Главкова вопросительно посмотрела на сына. Мальчик опустился возле нее на колени.

Мать с тревогой заглянула в глаза Лацо и тотчас наклонилась к нему.

— Мамочка, можно я?.. — сказал он, набравшись храбрости.

Мать ответила не сразу. Сперва она испытующе поглядела на гостя, потом нерешительно кивнула головой.

— А ты найдешь дорогу в темноте? — с сомнением в голосе спросила она.

— Найду, мама. Сначала по выпасам, потом через ручей и в лес, потом спуститься в долину и у креста подняться на Высокую.