Тайна

Жажда мести в моей душе выросла внезапно и была до ужаса огромной и стала по-настоящему непреодолимой проблемой для меня. Я ведь не собирался мстить Кристине, несмотря на её измену, любимой, а оттого только ещё больней, я просто хотел умереть. С Нютой было проще. Это она умерла, разбив мне сердце, и мстить было некому, и я злился не на нее, а на самого себя. За то, что не могу отпустить обиду. Да я мстил. Всему женскому роду мстил своим блядством, пользуясь ими как вещами. Но то, что зрело в моей душе после того, как я увидел, после того как я услышал, пугало меня. Я пытался справиться с этим. Но не смог.

Когда хоронили Анину маму, только и делал, что наблюдал за Крис. Она ее не знала. Анина мама была для нее посторонним человеком, но ей от этого было не легче. Наравне с Нютой Кристина утирала платком слезы, а меня грела мысль, что еще больней ей будет плакать по мне. Грела и пугала. Но я все равно не отступил. Несмотря на понимание того, что Кристину ждет такой же Ад на земле, в котором горю я сам.

Необходимо было только убедиться в этом. Не факт, что я ей нужен. Молчание и измена не гарант любви.

Так, появилось кольцо. Предложение. И даже мускул на моем лице не дрогнул, когда она согласилась. Любит, значит. Молчала, боялась потерять, как и я, и мы оба потеряли друг друга. Она под другого легла. Я заставлю ее страдать.

Я был в гневе на самого себя от бесконтрольного желания растоптать Крис и при этом, стать с ней чистым и светлым. Но она все изгадила своей выходкой. Выпачкала в мазуте, который казалось ничем уже не смыть.

Я уходил, зная, что увижу ее нескоро, но точно увижу. Я не собирался ее отпускать. Нанял человека, чтобы все знать, где она и с кем. Что делает и чем думает заниматься потом. Хотел видеть, как она страдает. Сорвать на ней всю свою злость, которую она во мне породила, самым изощренным способом сорвать. Тем более что Нюта была в надежных Димкиных руках, пусть он и натворил дел, но она сама его простила, это ее выбор. А вот у Кристины выбора больше не было, нет, и никогда уже не будет.

Кристина

Если первая ступень в клинике была нужна, чтоб подавить, подчинить и отбить тягу к зависимости, вторая для закрепления результата от первой, то третья ступень— это настоящее лечение. И это лечение сводило меня с ума. Я хотела забыть все то, что меня привело в это заведение, а не выслушивать каждый божий день часами сумасшедшие истории таких же зависимых, как и я, и рассказывать свою историю.

Меня не предавал любимый, я не теряла ребёнка, это не я не могу иметь детей.

Но на самом деле я горела изнутри. Это меня предали сотню раз. Сначала родная мать, которая по каким-то неясным мне причинам променяла меня на бутылку водки. А потом отец, который скрывал правду и не вспоминал обо мне, пока родная мать не умерла и не факт, что вспомнил бы роди моя приемная мать своих детей. Мачеха, которая не приласкала меня, когда я погибала. И её сестра, которая так жестоко распорядилась нашими с Сашей жизнями введя в заблуждение нас обоих. Я молча отдалилась от Саши, понимая своё предательство, которого бы не было не молчал бы Саша, но не так же. Зачем он со мной так жестоко? Дима тоже был в этом списке. Он меня затолкал в эту преисподнею. Подруга детства Юлька…все кого я знала. Все кроме Ани.

И оттого было гаже всего. Ведь я ее обвинила, не думая и не сомневаясь даже. Видела в этом выгоду и все. Разум помутился от горя. Только в этом я искала себе оправдание, но только самого себя оправдать и усыпить тем самым свою совесть очень мало. Мне отчаянно нужно было Анино прощение. В письме его просить все равно не то. Только лично глаза в глаза. И вот в одних из дней она ко мне приехала. Дима привез ее наконец-то. Я мало знала, что там у них происходит, а Дима не особо был разговорчив на эту тему. Все только хмурился при моих вопросах, давая понять, что все непросто.

Мне велели идти в беседку для встреч, но там сидел один Дима.

— Ты один? Вроде Аню обещал привезти. — Диму видеть я хотела меньше всего.

Причин тому было много, но одна из самых явных для меня это все-таки его внешне сходство с родным братом Сашей.

— Я привез. Предупредить просто хочу. Ты ее не нервируй мне. Ей нельзя. — строго глянул на меня и встал с лавки; — Жди тут, сейчас она придет. — Дима ушел, а через пять минут ко мне шла Аня.

Такая хорошенькая, с животиком и улыбалась мне. Простила, стало быть.

— Аня! — я не выдержала, подскочила к ней, обняла.

Минут пять мы обнимались. Я честно старалась сдержать слезы, но не смогла. Утирала их без конца.

— Прости меня. Аня я была просто сама не своя, я так перед тобой, перед Димой так перед вами всеми виновата! — начала просить прощения у нее, как только мы сели в беседку.

— Конечно, я простила тебя дуреха! Иначе не приехала бы к тебе Крис. — Аня обняла меня, присев рядышком.

— Слушай Ань. Я тебя серьёзно хочу спросить, ты меня любишь? — спросила ее, глядя в ясные голубые глаза.

— Ну, конечно! Ты чего Крис? — Аня потрясла меня за плечо, улыбаясь, и святясь как солнышко.