Тайна

Он начал закипать. Я подумала, что эта злость предпочтительнее насмешек, как и двусмысленных улыбочек, и вызывающе парировала его взгляд. Но он разозлился еще больше.

Лорд Вульфберн забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Вы слишком самонадеянны, мисс Лейн, для девицы своего возраста, которая не скрывает к тому же, что не имеет опыта в воспитании детей.'

— Я говорила, что никогда раньше не работала гувернанткой. Но я присматривала за Анабел целых два года, и мой собственный опыт научил меня понимать нужды детей.

При этих словах он наклонился в мою сторону, и я поняла, что совершила оплошность.

— Не думаю, что Вы видели много любви и внимания со стороны моего брата и его жены. Или был кто-то еще, кто давал Вам любовь и заботу?

— Никого, — ответила я устало.

— Ни одного человека?

— Сначала леди Вульфберн находила меня забавной, и в то время мне казалось, что она меня любит. Но вскоре я поняла, что заблуждалась.

Он снова пристально посмотрел на меня.

— Неприятная ситуация. Но, кажется, этот печальный опыт неплохо на Вас подействовал, закалил Ваш характер.

— Может быть Вы и правы. Но Кларисса совсем другая, я не была такой, — сказала я, решив вернуться к нашей теме. — То, что закалило меня, другого ребенка, более ранимого, может просто погубить.

— Она похожа на мать. Та тоже обладала богатым воображением и была склонна верить всяким мрачным вымыслам. Мне остается надеяться, что Вы излечите Клариссу от них.

— Я собираюсь сделать это с Вашей помощью.

— А в себе Вы не сомневаетесь? В том, что можете заразиться страхами или в том, что у Вас ничего не получится?

— Этого я не боюсь.

— Вам нельзя отказать в самоуверенности, столь несвойственной для людей в Вашем положении.

— Ложное самоуничижение хуже самоуверенности, — возразила я. — Что же касается моих возможностей, я бы считала достойным всяческого порицания, если бы я, взрослый человек, не смогла бы помочь девочке.

— Или исправить поведение ее отца?

— Об этом я не говорила.

— Так я не ошибаюсь?

Было совершенно ясно: он понял, что не ошибается. Я старалась найти нужные слова:

— Думаю, нам всем будет лучше, если мы прислушаемся к советам друг друга.

Он засмеялся:

— Ну и хитрющее Вы создание, мисс Лейн. Когда Вам не удается удар под ложечку, Вы переходите к тактике дипломата. Или Вы думаете, я не в состоянии понять, что суть обеих тактик одна и та же?

— Я просто надеюсь, Вы задумаетесь над тем, что я сказала, и выполните мои советы в разумных пределах. Если бы Вы не были уверены, что я сделаю для Вашей дочери все, что в моих силах, Вы бы меня не пригласили сюда.

— Я уже однажды пожалел об этом, — сказал он вполне дружелюбно. — Вы хотите сказать что-то еще или позволите мне удалиться залечивать полученные раны?

— Я бы не смогла Вас удержать, даже если бы и попыталась.

— В этом я не уверен.

Он поднялся. У двери вдруг обернулся, словно вспомнив о чём-то важном.

— На будущее прошу: если Вас попросят что-то мне передать, делайте это сразу, не откладывая.

Этот упрек прозвучал очень неожиданно на фоне мирного окончания нашего разговора и неприятно уколол меня.

— В нормальной обстановке я бы так и сделала, — сказала я. — Но мой приезд был встречен столь бурно и дал так много поводов для размышлений, что я вспомнила о поручении только в постели и сочла это дело не настолько срочным, чтобы мешать Вашему отъезду, равно как и моему.

— Не Вам было решать.

— Больше этого не случится.

— Постарайтесь, чтобы не случилось. С этими словами он вышел.

Глава 5

Остаток дня лорд Вульфберн провел в своем кабинете — к моему величайшему облегчению. У меня начинало вырабатываться новое отношение к нашим стычкам — смесь страха и ностальгии. Надо признаться, я часто испытывала непреодолимое желание, чтобы они повторились. Он каким-то таинственным образом стимулировал меня, но в этом стимуле было что-то недоброе, лишавшее душевного покоя, словно ты внезапно очутился на ложе, сделанном из гвоздей остриями вверх. Если соблюдать крайнюю осторожность, можно было не поцарапаться, но об удобстве такой постели и думать не приходилось.

В тот вечер мы с Клариссой ужинали в классной комнате. С наступлением темноты она перестала шалить и смеяться и все чаще поглядывала на окна, уже занавешенные. Матильда восседала на стуле между нами, разглядывая меня всезнающими глазками. Я подумала, что кукла будет моим самым строгим судьей, более требовательным, чем хозяин дома, ведь несмотря на всю его грубость, казалось, он верит в меня.

Я размышляла, кто же из них окажется прав.

Затем упрекнула себя за глупость.

Конечно, в бесстрастных глазах Матильды я прочла собственные сомнения в своих силах. Сомнения, навеянные мрачной обстановкой Вульфбернхолла и странным поведением его обитателей. Но я была полна решимости вступить в борьбу с темными видениями, мучавшими Клариссу, и не сдаваться. Я чувствовала, что у меня хватит сил на эту борьбу.

— Если ты закончила кушать, можно почитать сказки перед сном, — предложила я, подумав, что интересная книга сможет отвлечь девочку от пугавших ее образов.