Тайна Агровура книга 3: Печать Змеелова (СИ)

Она вдруг вскочила со стула и откинула его в дальний угол. Он треснул в нескольких местах, но не разлетелся в щепки, как предполагала Настя, услышав грохот, который пронесся по комнате, словно чей – то оглушающий удар.

Полина подошла к Насте и, взяв ее за ворот свитера, тут же приблизила к себе. Блеклые, почти бесцветные глаза встретились с ярко – голубыми, но напуганными.

- Итак, что ты сказала Герману и Аглае?

- А до тебя быстро доходит информация, - заметила Настя, пытаясь выглядеть уверенной.

Но Полина каждым искусственным нервным окончанием своего тела чувствовала, как быстро бьется сердце Насти и что ее голос вот – вот дрогнет, стоит ей еще чуть – чуть надавить на чужачку.

- Я задала вопрос! – крикнула Полина, бросив Настю на подушки. – Говори, или тебе не поздоровится!

Но Настя молчала. Врать снова не было смысла. Ведь Герману она и так наплела невесть чего, а теперь она еще введет в заблуждение и Полину. Это получится невесть что: Герман будет рыскать по всему кораблю в поисках правды – и все – таки найдет ее! – а Полина, возможно, даже расправится с ним, узнав, что это был Зар или Антоний.

- Попомни мои слова, - вдруг сказала угрожающе Полина, взяв Настю за волосы и слегка подняв, - своих я не сдаю. Но если ты все сама подстроила и сейчас на меня сваливаешь, я лично тебя придушу!

Она кинула Настю на кровать и оставила ее в таком состоянии. Девочка сама не поняла, как все так лихо закрутилось. Полина в подозрении Германа, как и она сама, а Полина, если узнает, что Настя назвала ее виновницей, точно скинет с «Аквамарина»…

Закрыв лицо руками, девочка зарыдала и даже не заметила, как утро сменилось днем. Солнце встало так высоко, что Настя уже не видела его в иллюминаторе «Аквамарина». Лишь его теплые лучи проникали в ее комнату в форме кругляша, который медленно, с течением минут и часов, перемещался по полу, а затем и вовсе переполз на стену и осветил рисунок, который она нарисовала и который ей поправил Зар. Она его с тех пор даже не трогала.

Слезы потекли по ее щекам, и она, за рыданиями, даже не обратила внимания на урчание в животе и на противный горький комок, который застрял у ее в горле из – за чувства голода.