Тайна алмазного берега

– Тогда выкладывай, как оно, по-твоему, все было.

Он и выложил.

– Принес я Хопкинсу одежку, потому как стыдно стало. Что же это, думаю, я доброго человека голяком оставил! Прихожу, а на палубе его нету. Решил, что он вниз спустился, на покойника взглянуть. Я тоже слез в трюм. Глянул, а в сундуке Хопкинс лежит. Смыться я не успел, потому как вы заявились…

– Где одежда, которую ты ему принес? – не отступался от своего Альфонс Ничейный.

Султан направился в угол и показал ворох тряпья.

– Военная форма! – воскликнул Альфонс: даже в темноте разглядел, черт глазастый!

– Другой не нашлось. Зачем мне было бы ее приносить, если бы я собирался прикончить Хопкинса? – Он закурил по новой.

Дьявол его разберет! Трудно вообразить, будто бы он прихлопнул Чурбана Хопкинса: даже убийцы не ведут себя так нагло перед собственной смертью, а этот сидит себе, попыхивает сигареткой как ни в чем не бывало. От Альфонса пощады не жди, да и про себя могу сказать: при всей моей кротости, стоит мне всерьез разозлиться, и тут уж любому не поздоровится.

Чувствовалось, что Альфонс Ничейный тоже несколько сбит с толку.

– Словам веры нет, – произнес он после некоторого колебания и поставил фонарик на валявшийся рядом ящик. – А у меня, признаться, руки чешутся дать тебе по мозгам.

Султан щелчком отбросил сигарету, так что тлеющий кончик выписал широкую дугу, и рубанул сплеча:

– Да плевать я на вас хотел!

Силен малый, да? Нос крючком, седые волосы ежиком, холодные рыбьи глаза смотрят на всех с ледяным презрением… Не знаю, как вам, а мне такие парни по душе, и прикончить Султана у меня рука не поднимается.

– Но-но, ты не больно заносись-то! – прикрикнул на него Альфонс.

– Послушай! – обратился я к нему. – Провалиться мне на этом месте, если Хопкинса застрелил Султан!

– Я тоже не уверен, что это его рук дело. Ну а если мы ошибаемся?

– Чем ты занимался здесь, в трюме, когда мы пришли? – влепил я Султану вопрос в лоб.

– Я решил отомстить за Хопкинса и выследил тут кое-кого.

– Кого ты выследил?

– Убийцу, ясное дело!

– Выходит, ты знаешь, кто убийца? – ухватился за его слова Альфонс.

– Знаю.

– И кто же он?

– Не скажу. И рад бы, да не могу.

– А если я тебя придушу?

– Тогда и подавно не расколюсь. Вольно вам самоуправствовать, если будет доказано, что я прикончил Хопкинса. Но если я в этом злодействе не повинен, валите на все четыре стороны. Мои секреты пусть выколачивают из меня фараоны.

М-да, против правды не попрешь.

– Твоя взяла, Султан! – сдался я наконец. – Лично я тебе верю.

– Я тоже, – кивнул Альфонс Ничейный.

– Значит, я здесь не на правах арестанта? – уточнил Султан.

– Нет.

– Тогда какого черта, – повернулся он к Альфонсу, – ты пнул меня ногой?

Длинная ручища Султана взметнулась и с такой силой припечатала смазливую физиономию Альфонса, что, будь на его месте любой другой, свалился бы с катушек долой. Однако Ничейный ответил молниеносным хуком.

Драка началась – не приведи господи! Я-то считаю, что Альфонс в два счета мог бы одержать верх, потому как равных ему за всю свою жизнь не встречал, но в его планы не входило разделать Султана под орех. Противники, сцепившись, катались по полу, в полутьме раздавались тупые звуки кулачных ударов.

Я не вмешивался – мое дело сторона. Пускай почтеннейшие господа сами разбираются.

Взгляд мой был прикован к старому приятелю, который ныне покоился в дорожном сундуке. Бедняга Хопкинс!.. Лицо спокойное, умиротворенное, глаза закрыты… Но что это?! Я отчетливо видел, как мускул у носа дернулся.

Батюшки-светы, мы ведь даже не удосужились проверить, жив он или помер!

– Стоп! – заорал я и пинком привел в чувство Альфонса, который, ухватив Турецкого Султана за уши, самозабвенно колотил его башкой об пол.

– Ребята! У Хопкинса лицо дернулось. Надо бы взглянуть… вдруг да он жив…

– Ты что, даже сердце у него не послушал? – обрушился Альфонс на Султана.

– Чего там слушать… Я думал, ему кранты! – пропыхтел Султан.

Мы вытащили Хопкинса из сундука и положили на пол. Альфонс приник ухом к его груди, мы, затаив дыхание, ждали.

– Ну, как?

– По-моему, глухо… – буркнул Альфонс, но головы по-прежнему не поднимал. Некоторое время спустя он сказал: – Иногда мне чудится легкий толчок… Да и не остыл он, как покойнику положено…

Альфонс извлек из кармана плоскую металлическую фляжку и влил капельку рома сквозь стиснутые зубы Хопкинса. Я принялся массировать ему грудную клетку.

Если Хопкинс выжил, то лишь благодаря тяжелому ранению. Да-да, не смейтесь! Капитан полиции в Сингапуре рассказывал, что в бессознательном состоянии человек не истекает кровью, поскольку кровообращение замедляется, кровь вокруг раны густеет и закупоривает отверстие.

Прошло еще несколько томительно долгих минут, и мы уловили редкие, чуть слышные толчки.

– Надо врача! – заявил Султан. – И не абы какого, а первостатейного.

Мы устроили Хопкинсу ложе из порожних мешков, а сами помчались за врачом.

Подельники Альфонса Ничейного терпеливо несли вахту у трапа.

– Можете быть свободны! – отпустил их Альфонс. – Теперь мы и втроем управимся.

3