Тайна аптекаря и его кота

— Очень толково, — хмыкнул господин. — Будь я вашим учителем, поставил бы самый низший балл. Подумайте, что вы скажете страже? Что в этом доме какие-то разбойники держат вашего брата? А откуда вы это знаете — спросят стражники. Если вообще спросят, а не сразу накостыляют по шее.

— Кому накостыляют? Мне? — вскипела в графёныше благородная кровь.

— Вам, Баалару, вам, — кивнул господин. — Потому что пойдёте вы туда не в парадном вашем одеянии, а оденетесь как простолюдин. Ох, чувствую, это тоже придётся разъяснять. Первое: юному графу в восточной части, мягко скажем, небезопасно. Это нехорошие места — там могут просто раздеть, а могут и кишки выпустить. Даже днём. Второе: вы не сможете взять с собой охрану из вашей челяди, потому что как объясните дома, куда и зачем идёте? Третье: если кто-то узнает там вас, блистательного графского сына Баалару Хидарай-тмаа — то по городу сразу пойдут слухи. Зачем это отпрыску благороднейшей семьи шляться в сомнительных кварталах? Но дело не столько даже в вашей репутации, сколько в том, что преступники насторожатся и могут перепрятать Алиша. Это понятно?

— Да… — помолчав, протянул графёныш.

— Вот поэтому — никакой самодеятельности. Вы гуляете на местности, как почувствуете жжение — начинаете ходить туда-сюда, стараясь найти направление, на котором жжение усиливается. Когда поймёте, что это за строение — обойдите его по кругу и через каждые несколько шагов высыпайте на землю щепотку порошка, который я вам дам. После этого возвращаетесь сюда, переодеваетесь в своё графское платье и отправляетесь домой. Кстати, дома не станут беспокоиться из-за вашего отсутствия?

— Не станут! — юный Хидарай-тмаа скривил губы. — Я Училище прогуляю, и о том от господина смотрителя принесут записку лишь к вечеру.

— Могут быть неприятности? — господин слегка изобразил голосом заинтересованность.

— Не могут, а будут, — подтвердил графёныш. — Высекут меня. Но, право, это такие пустяки по сравнению…

Пустяки, значит? Небось, поимел бы он дело с дядюшкой Химараем, взял бы свои слова назад. А вообще занятно. Не думал я, что у высокородных так же заведено, как и у простых людей.

— Воля ваша, — согласился господин. — В любом случае, после того, как вы совершите требуемое, мне будет гораздо проще сделать всё остальное. Узнав, где, я вскорости пойму — и кто, и зачем, и как поступить.

— Так я, значит, завтра с утра и отправлюсь! — весело сообщил Баалару.

— Да. Приходите сюда в девятом часу. Получите монету, переоденетесь в простонародное платье… И вот ещё что…

Господин дёрнул шнурок, и по дому заливисто раскатился звон колокольчика.

Я сунул затычку в дырку, выскочил из-за ковра и стрелой метнулся в кабинет. Поклонился у порога, встал ровно. Мол, вызывали, господин мой?

— Вот, блистательный Баалару Хидарай-тмаа, это мой слуга, звать его Гилар. Будет завтра вас сопровождать в вашей лечебной прогулке. Парень он ушлый, город знает как свои пять пальцев, если что — поможет, подскажет.

Ого! Такого поворота я и не ждал. Едва удержался, чтобы рот не распахнуть.

— Ступай пока, Гилар, — велел господин. — Потом всё объясню.

Поклонился я молча и помчался в спальню — ковёр меня уж заждался!

— Нет, Баалару, я, конечно, не стану посвящать лакея в такие дела, — наставительным голосом говорил господин. — Ему достаточно будет знать то, что лечу я вас от малоизвестного, но опасного душевно-телесного недуга, и что лечение требует прогулок по тем местам, где движения эфирных токов гармонирует с колебанием флюидов вашей тонкой сферы. Мальчишка он необразованный, слов таких не поймёт, но и не надо — главное, чтобы проникся почтением к премудростям лекарской науки. Порошок постарайтесь сыпать так, чтобы он не заметил, ну а если заметит, отвечайте, что сейчас это модно в светском обществе. Что и господа, и дамы сейчас за большие деньги покупают заморские ароматические соли, и сыплют их, где ни приведись оказаться. Он и поверит, жизнь светскую откуда ему знать? Зато по бытовой части можете смело на него положиться, здравым смыслом Гилар отнюдь не обделён.

Ну, спасибо! И откуда же господин про меня такое успел понять? Что он вообще обо мне знает, кроме жалостливой истории купецкого сына да здешнего моего лакейского служения? Впрочем, я тут же сообразил: это ведь он графёнышу говорит, чтоб подбодрить того, успокоить: мол, есть надёжное плечо, на которое при случае и опереться можно.

Понять бы ещё, зачем ему на самом деле отправлять меня вместе с графёнышем. Неужели только чтобы от шпаны городской защитить? Или ещё какая-то хитрая задумка у него имеется?

Но это, почтенные братья, узнал я уже много позднее, а в тот день, едва лишь проводил я нашего юного посетителя, позвал меня господин.

Стоял он у окна, спиной ко мне, держал на руках кота, и показалось мне, что тяготит его эта ноша. Хотя с чего бы? Кот, конечно, крупный, увесистый, но и господин Алаглани — не дряхлый старец. В плечах широк, лишнего жира в нём незаметно, а воинскую выучку не скроешь — в каждом движении знающему глазу она заметна.