Тайна архангела

Органичный сегодня, как урожденное дитя ковыля, в клетчатой рубашке и при шляпе, самый ковбойский из архангелов, Габри потянулся к заднему карману новехоньких джинсов и достал оттуда свернутый листок.

Агнесс взяла его из рук архангела и распрямила. Ее взгляд мимоходом скользнул по тренирующейся в пяти метрах от нее музе. Молоденькая девочка с двумя кудрявыми хвостиками, повязанными огромными бантами, с интересом наблюдала за разговором, при этом ни на секунду не переставая прыгать через скакалку. Мелькая в воздухе, резинка развивала бешеную скорость, наполняя поляну приглушенным свистом. Подол розовенького платьица подпрыгивал вместе с девочкой, застывая на дозволенной высоте середины бедра, небесно чистые глаза наивно глядели из-под детски пушистых ресниц.

С первого взгляда можно было подумать, что это школьница третьего класса пришла поиграть в уголок любимого всеми детьми архангела. Но Агнесс было не обмануть. Она знала, что, на самом деле, это была вполне взрослая девушка, звали ее Даша, и трудно было поверить, что даже сам Габри уже не помнил сколько десятков тысяч лет она вот так вот скакала через прыгалки, ни капельки не меняясь с годами. Непосвященный мог бы удивиться: и не надоедал же ей этот процесс. Но Даше он не наскучил. Потому что она не просто скакала без дела: сотни веков она придумывала детские игры. И не было ребенка, который не обожал бы ее за незабываемые часы детского веселья.

Бирюзовые глаза Агнесс, читая, опустились в бумагу.

     «…Ты — рая защитник, и сердце светило
     Лампадой из масла души Михаила.
     Лучами восхода рождалась, и вечность
     Своим дуновеньем пророчила встречу.
     Цветеньем души и таинственным светом,
     Его ты крылами, как ветром, одета.
     Духов ароматы архангел вдыхая,
     Свиданья желает, надеждою тая.

     Ты — ангел, раскрывшийся венчиком розы,

     И кожа нежнее весенней мимозы.
     Одними глазами способна утешить,
     И взгляд на тебя априори безгрешен.
     И я, восхищаясь, любуюсь тобою,
     К тебе благодатной исполнен любовью.
     Тобой удивляюсь, красою томимый,
      И счастлив я тем, что тобою любимый.
     Летящая луком небесным стрела,
     Ты музою станешь моею пера».

     «…Ушла ты из рая и сердце убила,

     Ты слезы архангелов, грех Михаила!
     Его ты сломала легко, как игрушку,
     Смеясь, улетела, царапая душу.
     Теперь ты дар Князя и выбрала власть,
     О мира всего огнедышащья страсть!
     Владыка, лаская любую девицу,
     Одну из тебя хочет видеть царицу!

     Прекрасная адская бестья Диана!

     Вовеки ты телом моим так желанна!
     Вонми, умоляю, страданьям огня!
     Возьми, я прошу, иль убей ты меня!
      Я вновь на коленях стою пред тобою,
      Чертовской к тебе одержимый любовью!
     Но ты недоступна стенаньям моим,
     И я умираю, от жажды томим!
     Увы, ты владенье лишь Князя теней,
     Не будешь вовеки, Княгиня, моей!»

— Хм… Интересная трактовка, ничего не скажешь, — поджала губу Агнесс.

— Кошмар, да?.. — всплеснул руками Габри. — Я так старался для тебя, сочинял, хранил как подарок!.. Даже в Базе не публиковал, только один раз музам прочитал!..

— Этого хватило, чтобы Ираклий взял текст из общего доступа, — негромко заметил Салафиил.

— О ужас, он же все испоганил! Теперь когда ангелы будут слышать эти строки, они сразу будут думать: о да, это та самая песня, которую генерал Ираклий посвятил Княгине тьмы!.. Боже, за что?!.. — Габри схватился за волосы.

— Я думаю, что ты неправильно рассуждаешь, Габри, — успокаивающе проговорила Агнесс. — У тебя получились прекрасные стихи. Правда: я тронута до глубины души. Спасибо тебе огромное за такую красоту. Столько души и нежности — любая женщина будет счастлива получить такой дар. И я очень надеюсь, что смогу услышать полный вариант твоей баллады. А что касается Ираклия, то даже в голову не бери. Максимум, что подумают все — это то, что он пытался испортить твое творение, но не смог. Вот и все, а тебе будет что вспомнить: ведь произведение привлекло даже адского генерала!..