Тайна «Архелона» (Крик дельфина)

Странно и больно было видеть родное лицо, сотканное из голубоватых строчек телевизионного экрана. Рейфлинт вдруг понял, что отныне жена превратилась для него в некий электронный призрак точно так же, как и он сам стал для нее ничуть не реальнее телевизионного изображения. Тощая супруга Роппа произнесла все те же скучные слова, которые, как ни странно, казались ее собственными.

И лишь Флэгги, запнувшись на одной из фраз казенного текста, искренне разрыдалась. Ее тут же убрали из кадра. И Барни бросился к рукояткам настройки, как будто мог вернуть Флэгги на экран.

Программу закончили выступлением рок-группы «Архелон». Рейфлинт выключил телевизор и велел вахтенному офицеру погружаться.

На глаза настырно лезли не убранные под панель кабели дистанционного пуска ракет. Рейфлинт незадолго до похода распорядился провести их к себе в каюту. Два толстых кабеля напоминали на крутом изгибе колени сидящей женщины, обтянутые узорчатыми чулками - стальной оплеткой. Рейфлинт так долго не видел женщины, что грешные видения перестали являться даже во сне. Будто кто-то добрый и мудрый изъял о недоступном из души и памяти. Теперь же, после передачи, после мельтешения женских лиц, после певучих голосов, они нахлынули вновь. Рейфлинт погасил плафон, и каюта наполнилась зеленоватой подсветкой аквариума, по стенам заметались тени рыб. Он уселся в кресло, включил гидрофон. Океанская рапсодия на сей раз была скупа на звуки. Несколько раз прощебетал Тэдди, но голос его потонул в мерном плещущем шуме. Рейфлинт догадался: наверху шел дождь. Сезон дождей в Северной Атлантике начинается осенью, значит, на поверхности либо сентябрь, либо октябрь. После записки Коколайнена он перестал следить за календарем. Доктор Коко был первоклассный медик, и если он считал суперлепру неизлечимой, то, значит, так оно и есть. Кстати, в очередном сеансе связи надо будет попросить нового врача. Все-таки не борту сто человек… Лепра лепрой, но погибать от какого-нибудь аппендицита ничуть не радостнее…

Нового врача… Ха-ха! Кто к ним пойдет? Разве что с электрического стула. Пускай присылают смертника. Одним будет больше… Опять же разнообразие - свежий человек оттуда, из того мира, с того света…

«Шорш-шорш-шорш…» Шум дождя. Прекраснейшая, никем не записанная и никем не сыгранная музыка. Ника любила блаженствовать под нее в его объятиях.

…Они познакомились на «островке безопасности» посреди главного проспекта Александрии. Перед ними ревел почти монолитный поток машин, и брода в нем не было. Движение в городе седьмого чуда света строилось по принципу «хочешь жить - умей вертеться». Вертелись все: автобусы со сломанными дверками, пароконные фиакры с ярко начищенными медными фонарями на облучках, грузовики с сорванными капотами и потому обнаженными двигателями, громадноколесные арбы с резными транцами, японские мопеды и германские мотоциклы «цундапы», брошенные в окрестных пустынях еще роммелевскими солдатами, помятые «ситроены», «опели», «москвичи», «фольксвагены»… Все это сновало зигзагами, пытаясь оттеснить, обойти друг друга не справа, так слева, не по мостовой, так по тротуару.

Курчавый полицейский в полосатых нарукавниках жестикулировал посреди этой лавины, как Отелло в театре глухонемых в своей роковой сцене. Регулировщик мог бы посылать воздушные поцелуи рыжекудрой владелице спортивного «ягуара». Он мог бы отрабатывать подскоки каратэ. Он мог бы, обернувшись к ближайшей мечети, совершать намаз. Ничто бы в уличном движении не изменилось, и полицейский знал это и потому размахивал руками свободно, расковано, как вздумается, и ему хорошо было от такого приволья.

Рейфлинт нервно прохаживался по «островку», ожидая хоть малейшего просвета. Девушка беспомощно ему улыбнулась, и он невольно ответил ей тем же.

– Похоже, придется здесь заночевать, - не очень удачно сострил коммодор. К счастью, девушка владела английским настолько плохо, что его покушение на юмор осталось незамеченным. Рейфлинт разглядел ее как следует и оценил высшим баллом: стройная фигура, черные волосы, нос с легкой горбинкой.

– Италия?

– Сербия.

– Мисс Сербия, - галантно уточнил Рейфлинт, и комплимент его был принят с достоинством. Он тут же перестал себя чувствовать провинциалом в столице. - Я не Харон, но берусь переправить вас на тот берег.

На взмах руки к бровке «островка» притерся разболтанный «мерседес» - такси с оловянным ангелом на капоте. Девушка проскользнула на заднее сидения. Два красивых колена ненароком открылись в недозастегнутом разрезе джинсовой юбки.

Рейфлинт дал водителю десятидолларовую купюру, и тот, плюнув на бумажку, хлопком приклеил ее ко лбу. Жест надо было понимать как восхищение щедростью чужестранца.

– Куда? - просиял парень белозубой улыбкой.

– Вперед. По набережной… Я предлагая, - обратился Рейфлинт к спутнице, - отпраздновать наше спасение. Два бокала шампанского «Нефертити»?

– Здесь есть бар, где подают настоящее кьянти.