Тайна астероида 117-03

Бурдин остановился на том, что все-таки ничего плохого от пришельцев из другого мира ожидать нельзя, а техникой они наверняка обладают такой, что сразу найдут штурмана и ассистентку. В противном случае у Игоря и Светланы через неделю кончится кислород и они погибнут.

- Послушайте, - обратился Бурдин к мужчине постарше, нас было трое. Понимаете - трое? Вот: один, два, три. - Он пояснил сначала на пальцах, потом пересчитал своих конвоиров. - Один - Игорь, два - Светлана...

Иван Нестерович пояснял долго и с жаром, но так и не понял, дошла ли его просьба до сознания этих существ. Их красивые матовые лица остались бесстрастными.

- Игорь, Светлана, - скупо размыкая губы, произнес мужчина, к которому обратился Бурдин.

- Да, да! - обрадовался конструктор. - Игорь, Светлана!

Его оставили одного. Он осмотрелся. Постояв в нерешительности среди высокого залитого светом помещения, Иван Нестерович подошел к двери и осторожно толкнул ее. Дверь была заперта.

В комнате не было почти никакой мебели, если не считать подобие топчана - обтянутой тканью рамки на тонких проволочных ножках, и кубической, с закругленными углами, тумбочки. Топчан имел такой тонкий ажурный каркас, что Бурдин вначале не решился сесть на него.

Но больше сесть было не на что, а усталость давала себя знать. Он присел на краешек топчана, готовый вскочить снова на ноги. Тонкие, не больше миллиметра, ножки даже не прогнулись под тяжестью его пятипудового тела.

- Замечательно! - вырвалось у Бурдина. - Вот это прочность.

Спустя несколько минут он спал, нарушая тишину каюты своим шумным дыханием. Сейчас он нуждался только в отдыхе.

10. На Уране

Игорь и Светлана летели почти рядом. Радиосвязь позволяла им разговаривать. С помощью закрепленных на груди приборов Игорь следил за скоростью падения и за расстоянием, оставшимся до поверхности планеты.

Светлана освоилась с новым для нее положением свободно падающего тела. По крайней мере она могла спокойно разговаривать с Лобановым и обсуждать с ним дальнейший план действий.

- А где же наш командир? - спросила Светлана.

- Меня тоже удивляет, чего он там мешкает, - ответил штурман и стал вызывать Бурдина: - Иван Нестерович, алло, Иван Нестерович! Где вы? Отвечайте, Иван Нестерович!

Бурдин не отзывался. Штурман и девушка молча прислушивались к легкому потрескиванию в наушниках.

Игорь первый обратил внимание на то, что ракетоплач остался не только далеко в стороне, но и позади, хотя сопротивление атмосферы пока не ощущалось.

- Кажется, мы поспешили покинуть машину, - проговорил Лобанов.

- Да, - согласилась девушка, - верно, чудеса еще не кончились. Ракетоплан замедляет падение. Иван Нестерович остался в кабине. Только отчего же он не догадывается включить связь?

- Иван Нестерович! - снова закричал штурман. - Алло, Иван Нестерович!

И снова не получил ответа.

- Вот как получается... Хочешь не хочешь, а приураниваться надо. Летим дальше, Светлана Владимировна?

- Я тоже думаю, что остановки делать не следует, - отшутилась ассистентка.

По мере сближения с Ураном их глазам открывалась все более удивительная картина. Зеленые, синие и белые пятна расплывались, раздвигались далеко в стороны. Вот уже становилось ясно, что синие пятна лежат на поверхности атмосферы, а белые тонут внизу. Красные пятна попрежнему оставались четкими, они, как льдины, плавали в зеленом океане, составляющем основной фон планеты.

Светлана никак не могла решить, где тут среди пятен твердое, где жидкое, а где газообразное. Глядя на темнозеленые сгустки, она пыталась пофантазировать, вообразить под ногами леса, ну пусть не совсем такие, как на Земле, но где все же можно будет поваляться на траве, бездумно глядя в чистое небо. Девушка хорошо понимала, что желание это несбыточное, что ничего подобного на скованной холодом планете их ожидать не может.

Штурман еще несколько раз попробовал соединиться с Бурдиным. Командир не отвечал.

На высоте трех тысяч километров от поверхности Урана автоматически раскрылись парашюты, хотя давление атмосферы едва достигло одной пятидесятой миллиметра ртутного столба: сказалась громадная скорость падения.

Куполы из золотистой металло-керамической ткани, которую не лишали эластичности даже самые низкие температуры, заслонили собой черное небо с россыпью немигающих созвездий.

Потянулись долгие часы падения. Ремни парашютов все сильнее давили на тело, звезды стали растворяться в густеющей зеленой дымке. Лобанов отмечал по приборам убывающую высоту и напряженно вглядывался в цветную мозаику под ногами. Красные пятна отодвигались в сторону. Парашютисты мчались в зеленую бездну, раскрашенную синими и фиолетовыми прожилками.