Тайна астероидов

- Мой сын Олег и кандидат геологических наук Татьяна Лебедева, - отрекомендовал Балашов-старший. - Олег был со мной в батисфере, когда мы нашли ракету. Работает в области биологии… А наша Таня вчера потрясла меня. Представьте себе: увидела образцы и через каких-то пять минут определила время падения ракеты, - рассыпался в похвалах ученый.

- Замечательно, искренне рад за вас обоих. Поэтому приступим к работе! Покажите, что вы знаете! Олег, взгляни на поверхность ракеты. Что видишь? - приветливо проговорил профессор и, взяв Олега за руку, подвел к стабилизаторам.

Биолог не ожидал такого приема. Он думал, что придется лишь издали наблюдать за работой ученых, и потому теперь чрезвычайно охотно и внимательно осматривал и поглаживал стабилизатор.

Отец не спеша подходил к головной части ракеты, а Таня заняла место в центре колосса.

- Блестит, как стекло, но поверхность не такая уж гладкая. Я чувствую неравномерную волнистость, которая увеличивается в направлении к краям стабилизатора.

- Правильно, Олег. Посмотрим внимательнее, - предложил Кропоткин и передвинул один из прожекторов к стабилизатору.

- Примерно половина поверхности ракеты абсолютно гладкая, - сообщила Таня, возвращаясь к хвостовой части ракеты.

В это время в зал вошли другие члены комиссии. Они поздоровались и окружили Кропоткина и Балашова. Олег вынул из кармана мощную лупу и при резком свете рефлектора начал рассматривать на стабилизаторе стекловидный слой. Затем, оживившись, передал лупу Тане.

- Константин Николаевич, поверхность прозрачная. Сквозь лупу можно увидеть тончайшие мозаичные линии, - сообщила Таня.

Академики Балашов и Кропоткин взяли лупы.

- Друзья, наша коллега права. Линии похожи на трещинки в стекле. Невооруженным глазом их нельзя увидеть, потому что металлическая поверхность ракеты - серебристая, точнее серебристо-белая, и при резком свете поглощает мозаичный рисунок. Пусть каждый изучает ограниченную площадь. Мы должны найти контуры входного люка. Олег и Таня нам помогают. У молодежи острее зрение, - улыбаясь, академик взглянул на молодых работников.

Все сразу придвинули к ракете прожекторы, и глаза присутствующих впились в поверхность, которую стали исследовать сантиметр за сантиметром.

Олег и Таня остались у хвостовой части ракеты. Ободренные доверием председателя комиссии, они старались не пропустить даже малейшего пятнышка под стекловидным слоем.

В зал вошел директор верфи с несколькими мастерами и монтерами. Академик Кропоткин кивком головы приветствовал их.

Балашов-старший заметил на головной части ракеты темную линию. Взяв авторучку, он хотел было отметить эту линию, однако на гладкой поверхности писать не смог.

- Константин Николаевич, я нашел первые следы. Надо каждому члену комиссии дать мел, чтобы обозначать найденные контуры.

Директор верфи сразу же велел принести ящик мела.

Постепенно всем удалось найти явные и скрытые признаки желобков. Меловых отметок на поверхности ракеты становилось все больше, вскоре они уже соединялись в компактные схемы. Механики при необходимости перемещали источники света.

За час закончили обследование всей поверхности.

Таня и Олег нашли симметрично расположенные квадраты, похожие на ожерелье, надетое на корпус ракеты вблизи стабилизаторов.

Академик Кропоткин первый спустился вниз и пригласил других сотрудников осмотреть получившиеся меловые контуры с дальнего расстояния. Олег в мощном свете рефлекторов сфотографировал несколько таких контуров.

- Константин Николаевич, позвольте пойти и проявить пленку, чтобы вы сравнили схемы обеих сторон ракеты, - вызвался он.

- Прекрасно, - похвалил Олега отец.

Директор верфи взял телефонную трубку и дал указания фотолаборатории верфи.

- Товарищ директор, не могли бы мы получить тонкий шлифовальный брусок? Нам надо немного сточить стекловидный слой над предполагаемым входным люком ракеты, а образовавшийся порошок подвергнуть анализу, - обратился Кропоткин к директору.

- Михаил, сделайте, пожалуйста, что надо, - приказал директор главному мастеру.

- А теперь, друзья, прежде чем делать что-то дальше, обменяемся своими соображениями. Признаюсь, меня очень интересует стекловидный слой на ракете! - сказал председатель комиссии.

Директор Института химии академик Иван Павлович Бердичев первый взял слово.