Тайна Бабблинг Вэлл Род

— Ну, я надеюсь, что мне-то вы можете сообщить детали ваших улик. Не скрою, что все это дело меня интересует самым живейшим образом. Кроме того, на карту поставлена не только ваша, но и моя карьера, Прайс. Никогда еще, за всю историю Шанхая, не происходило два таких сенсационнейших убийства в непосредственной близости одно от другого. Общественное мнение будет возбуждено до пределов. Если мы споткнемся на этом деле, то нам не миновать самой жестокой критики как со стороны налогоплательщиков, так и со стороны членов муниципалитета. Мне, может быть, придется подать в отставку. А для вас — будет закрыта дорога к быстрой карьере, по крайней мере, на долгие годы. Вы понимаете это, Прайс?

— Я все прекрасно понимаю, полковник, — немного нетерпеливо произнес Прайс. — Но сейчас я не собираюсь забивать себе голову тем, что будет, если мы не разрешим этого дела. Я считаю, что я должен разрешить тайну этой виллы на Бабблинг Вэлл, а также тайну кинематографа «Пикадилли». Прежде всего, для меня нет никакого сомнения, что между этими двумя убийствами существует какая-то определенная связь.

— Вы думаете, что «золотая дама»…

— «Золотая дама» была госпожа Робинзон, — твердо ответил Прайс.

— Но если даже это и так, то ваше открытие не только не упрощает, но еще более усложняет дело, — после долгого раздумья заметил полковник. — Раньше мы могли думать, что синьор Толедос был убит женщиной, этой пресловутой «золотой дамой», по мотивам ревности и страсти. Но теперь… Что прикажете думать теперь…

— Поживем — увидим, полковник, — самоуверенно произнес Прайс, не чувствуя, впрочем, на душе никакой уверенности и веселья. — А сейчас я хотел бы поговорить с инженером Робинзоном.

— Это можно устроить, — мотнул головой Грог. — Я оставил его на террасе, в лонгшезе. Я сейчас приведу его.

Он скрылся за стеклянной дверью и через минуту вернулся, ведя под руку бледного, с покрасневшими глазами и пересохшими губами, инженера Робинзона.

— Садитесь, Робинзон, — дружески сочувственно произнес полковник Гойер, усаживая несчастного вдовца в кресло. — Мой молодой помощник Прайс желал бы задать вам несколько вопросов. Помните, что от его усилий зависит сейчас найти неведомого убийцу, погубившего вашу прекрасную супругу. Я думаю, что вы окажете нам всяческое содействие в том, чтобы заставить этого негодяя предстать перед правосудием.

Потускневшие глаза Робинзона вспыхнули мрачным огнем. Он грозно сжал кулаки.

— Я сам убью его, — хрипло произнес он.

Потом он слегка опомнился, вынул платок, утер пот, струившийся по его бледному лицу, и улыбнулся кривой и жалкой улыбкой.

— Я к вашим услугам, господа, — тихо произнес он. — Спрашивайте, что вы хотите.

— Я начну с неожиданного для вас вопроса, господин Робинзон, — начал Прайс. — Какими духами предпочитала душиться ваша супруга? «Черным нарциссом»?

Робинзон недоуменно поднял голосу и посмотрел на Прайса.

— Нет, — после некоторого раздумья ответил он. — Она всегда душилась старыми духами «Кэр де Жанет»[8], которые теперь уже вышли из моды. Она не любила модных, терпких и дурманящих духов, считая их вульгарными…

— Вы уверены, что у нее не могло быть духов «Черный нарцисс»?

— Абсолютно уверен.

— Благодарю вас. Вы дали мне первое ценное указание, — произнес Прайс с чувством глубокого удовлетворения.

Робинзон потухшим взором смотрел на детектива и, казалось, даже не слышал, что говорил тот.

— Скажите, господин Робинзон, — вежливо продолжал далее Прайс. — Вы, конечно, имели здесь в Шанхае множество друзей. Скажите, были ли особенно близкие друзья у вашей супруги?

— У нас были одни и те же друзья. Мои сослуживцы с их женами и другие знакомые, — тихо ответил Робинзон.

— Я говорю об особенно близких друзьях, — подчеркнул Прайс. — О друзьях, которые особенно часто бывали в вашем доме.

Робинзон думал, приложив руку к виску, как будто это раздумье причиняло ему большое страдание.

— Не знаю, — наконец произнес он. — У нас так много знакомых и почти всех мы встречали часто на различного рода «парти». В доме у нас также редко обходилось без гостей. Эдит любила окружать себя толпой. Она была так молода и ей еще хотелось веселиться…

Он нервно сжал руки и голос его слегка дрогнул.

— Впрочем, в последнее время она стала заметно меньше выезжать и бывать в обществе.

— Не показалось ли вам, что она чем-то озабочена? Что ее гнетет какое-то скрытое несчастье? — продолжал допытываться Прайс.

— Не знаю… Не заметил, — с трудом ответил Робинзон. — Пожалуй, она стала более задумчивой в последнее время. Это все, что я могу сказать. И… и, простите меня, я не могу сегодня больше говорить. Не отложите ли вы ваш допрос хотя бы на завтра…

— Конечно, господин Робинзон, — охотно согласился Прайс, немедленно вставая на ноги. — С вашего разрешения, я пройду сейчас наверх, в вашу спальню, и осмотрю багаж госпожи Робинзон. Возможно, что я найду там кое-какие нужные мне указания.

— Делайте, как хотите, — устало произнес Робинзон, откидываясь на спинку кресла. — Наша ама покажет вам вещи, принадлежащие моей несчастной жене.