Тайна баронета

Он легко смахнул невидимую соринку с одежды, и та стала казаться ярче, обретая сходство с обычным одеянием этого молодого мужчины, краснея среди деревьев. В этом странном, мистическом освещении собеседник и спутник Ренарда, кажущийся объятым пламенем, одновременно и производил впечатление политого кровью. Одежда его отливала бордовым, рыжие волосы казались красными и лишь глаза, сохраняя янтарный оттенок, позволяли сделать неоспоримый вывод о его личности.

Впрочем, предположение о кровавости его облика, как могло стать понятно при ближайшем рассмотрении, не было совсем уж лишено оснований. Бордовые пятна, во мраке кажущиеся черными, четко выделялись на красноватой рубахе оборотня, а высокие сапоги его кое-где были совершенно точно испачканы в чьей-то крови, что пугало еще сильнее.

Татьяна, прижимающаяся к мужу, неожиданно порадовалась, что им не приходится участвовать в этой драме напрямую — Чеслав начинал внушать ей почти сверхъестественный ужас.

— Ты?.. — Рене, явственно растерянный этим внезапным изменением внешности, пораженно покачал головой и попытался сделать шаг назад, но едва не упал вновь в пруд, возле которого все еще находился и, пошатнувшись, предпочел шагнуть вправо, все больше и больше хмурясь, — Где Виктор?!

На лице рыжего оборотня в ответ на этот вопрос медленно прорисовалась широкая, довольная и даже счастливая до невозможности, улыбка.

— Что может быть большей похвальбой актеру, как не столь искренняя вера зрителей в созданный им образ? — промурлыкал он и, прижав руку к груди, медленно склонился в поклоне, — Ваш покорный слуга, месье.

Легкий, неизвестно откуда взявшийся вновь ветерок зашевелил рыжие волосы, бросая на лицо молодому человеку серебристую прядь волос — единственное, что еще осталось в нем от облика графа. Чеслав демонстративно ссутулился, сгорбился, опуская голову и на краткие мгновения и в самом деле стал вновь похож на Виктора де Нормонда.

Впрочем, долго задерживаться в этом облике он не стал и, легко отбросив назад стремительно рыжеющую прядь волос, неспешно выпрямился, завершая поклон и взирая на собеседника со спокойным превосходством.

Ренард, пользуясь тем, что шаг в сторону вывел его на более подходящее для такого действия место, ошарашенно попятился, не в силах отвести взгляд от своего единого в двух лицах родственника.

— Ты… — вновь сорвался с его губ потрясенный вздох. Чеслав задумчиво поднял голову вверх, с улыбкой изучая луну и, принимая позу наиболее расслабленную и непринужденную, заложил руки за спину.

— Кто одолеет министра, тот выиграет в эшек, — задумчиво вымолвил он, — Кто превзойдет его по силе, подчинит себе всю доску… — он медленно опустил взгляд и, чуть сузив желтые глаза, приветливо добавил, — Я знаю, что ты видел меня, Рене. Что тебе известно — министр был побежден мною, а теперь… — он развел руки в стороны, — Да, я обманул тебя сейчас, но, поверь, сделал это лишь во имя твоего блага. Виктор де Нормонд давно не друг тебе, брат мой, но я по-прежнему остаюсь рядом, я хочу помочь! Идем со мной. Ты поможешь мне, а я исполню любой твой каприз, сделаю тебя королем твоего личного королевства, дам тебе все, что ты только пожелаешь! Мне нужны союзники, Рене, а ты силен…

Ренард, вне всякого сомнения, не воспринимающий пространных речей собеседника, взбешенно шагнул вперед, сжимая кулаки. Он и вправду был силен, этот мужчина, настолько силен, что способен был испугать даже противника, обладающего большей силой.

— Где Вик?! — в голосе баронета зазвучали рычащие нотки. Похоже было, что от изумления он оправится наконец-то смог, и теперь стремительно сдавался все более и более охватывающей его ярости, вполне естественной в этой ситуации.

— Как ты переживаешь за него! — Чеслав удивленно приподнял брови, сообщая удивление и улыбке и слегка покачал головой, — Неужели, избегая встреч со мною ты стал больше времени уделять этому грустному, слабому человеку? Ведь он не более, чем смертный, Рене, тогда, как мы…

— Свое бессмертие ты получил обманом, — последовал резкий ответ, — А мне мое не нужно! Отвечай мне — где Виктор де Нормонд?!!

Собеседник баронета, легко усмехнувшись, немного повернул голову вбок и неожиданно издал странный звук — смесь шипения и свиста, непонятный, невнятный, но вместе с тем неприятный до крайности. После чего глянул на собеседника немного искоса и задумчиво провел кончиками пальцев по своим губам.

— Наверное, одному из нас придется уйти с доски, чтобы суметь поделить тебя… — он наигранно вздохнул и, сверкнув в широкой улыбке белыми зубами, с видом исключительно невинным пожал плечами, — Жаль, но я никогда не проигрываю в эшек. Очень жаль… — он поднял руку и, сделав кому-то невидимому непонятный знак, медленно вытянул ее, раскрывая ладонь, будто предлагая родственнику полюбоваться чем-то, что должно было с минуты на минуту предстать его глазам.