Тайна Безмолвного Леса. Связь с Замирьем

Месье Лавуа раскручивал подставку для карандашей на столе. Она вращалась и накренялась, чтобы упасть, но в последний момент директор всегда её ловил и ставил в вертикальное положение. Мальчики сидели на скамейке в углу кабинета. На стене тикали часы, жужжал системный блок компьютера. Между двойным стеклом окна застряла большая навозная муха. И теперь она билась в этой пожизненной для неё тюрьме, не имея возможности попасть ни внутрь, ни наружу.

– Будем иг’гать в молчанку, господа? – спросил месье Лавуа, нарушив мнимую тишину.

Мальчики не ответили. Майк подвинулся чуть дальше от Колина: ему вообще не хотелось находиться с этим типом на одной планете, не то что в одной комнате.

Директор в очередной раз угомонил свою подставку для карандашей и встал из-за стола. Протарабанил замысловатый ритм по столешнице, а затем неспешно направился к ребятам. Остановился возле них, согнул своё непропорциональное туловище и заглянул в их лица.

– Я п'госто пытаюсь понять ваш мотив, – пояснил он. – Что же с вами делать?

– Месье Лавуа, очевидно, что этот старшекурсник меня спровоцировал, так как просто так я никогда не полезу драться первым.

– Вы так уве’гены в этом, Чите’гн? А что на этот счёт думает ваш оппонент?

– Я думаю, что этот инцидент не стоит вашего внимания, – ответил Колин уверенно и откинулся на спинку скамьи.

Директор, глядя на него, быстро-быстро заморгал, затем пробормотал что-то неясное на французском языке. И вдруг Колин ответил ему:

– Oui, vous avez raison. Les adolescents sont devenus tr'es intelligents aujourd’hui1.

Директор удивлённо вскинул брови и, радостно размахивая руками у Колина перед носом, сказал:

– Вы были во Ф’ганции? У вас ч'yдное п’гоизношение!

– Никак нет, месье. Я родился в старом Андеадлинге и жил здесь… почти всю жизнь. Я всего лишь люблю изучать языки во всей их полноте и красе.

– И сколько же языков вы знаете, если не сек’гет?

– Вы не поверите, если я скажу, что около семи тысяч.

– Вы п’гавы. Я действительно вам не ве’гю. Это же невозможно.

И тут директор звучно расхохотался. Потрепал бессмертного по плечу, сказав:

– А вы мне н’гавитесь, господин Г’гин. На сегодня вы свободны.

Колин встал, оправил свою рубашку, изящно поклонился, тряхнув длинной шевелюрой, и ретировался из кабинета. Директор, закрывая за ним дверь, задумчиво произнёс:

– Подумать только, семь тысяч языков. Ну надо же! Вам следовало бы б’гать с него п’гиме’г, Чите’гн.

Майк что-то буркнул себе под нос и отвернулся. Директор сел на своё место, казалось бы, не обращая внимания на оставшегося ученика. И Майку пришла в голову интересная идея: «А почему бы всё не рассказать?»

– Месье Лавуа, вы смотрите телевизор? Точнее, смотрели ли вы его около шести лет назад?

– Ско’гее всего да. А почему вы пе’геводите тему с вашего наказания?

– Шесть лет назад погиб мой брат. Вы должны его помнить, он у вас учился.

– Да-да, Ка’гла я помню, – энергично закивал директор. – И что же?

– Его убил тот, с кем я сегодня подрался в коридоре.

– Господин Г’гин? Быть такого не может, это клевета. Вы посмот’гите на него: он же сущий ангел. И потом есть отпечатки пальцев на ноже, которым был убит ваш б’гат. ‘Гасследование давно заве’гшено.

– Есть одна маленькая деталь, которую не приметили полицейские в день убийства. Предсмертная записка, начерканная рукой Рубины Хэтчер с фамилией «Крейвен». Что, если я вам скажу, что Энтони Грин – это Колин Крейвен, так же известный как ваш особенный ученик?

– Вы пытаетесь меня запутать, Чите‘гн. Но у вас не получится. Колин К’гейвен давно мё’гтв. Он уме’г чуть меньше, чем за год до кончины вашего б’гата. Жизни после сме’гти нет. А насчёт записки есть тео’гия о том, что ‘Губина на самом деле была влюблена в К’гейвена и не желала этой свадьбы. Поэтому убила и себя, и жениха, а в п’гедсме’гтной записке указала фамилию возлюбленного.

– Но это всего лишь теория. А насчёт отсутствия жизни после смерти –вы правда так думаете? Тогда как объяснить то, что произошло в мае на территории ИШДОМС? Мертвецы, которые обрели жизнь.

– Да, они об’гели жизнь. Однако после заве’гшения действия эликси’га они вновь стали les cavadres froids!2 – выкрикнул директор концовку на французском, потому что Майк начинал его раздражать. – Что за пустые ‘газгово’гы? Вы что, ве’гите в п’гивидений? Или в духов? Может быть, в ангелов и демонов?

– А откуда мы можем знать, что их нет? Вы и о драконах утверждали то же самое.

– Д’гаконов нет! – взвыл месье Лавуа. – Это мифы, легенды, сказки – называйте, как хотите. Чите’гн, с вами невозможно подде’гживать д’гужеский ‘газгово’р. – Он чуть оперся на столешницу, привставая и почти шёпотом сказал: – Давайте сделаем вид, что я вас наказал, а вы п’госто уйдёте с пону’гым видом от меня. Вас уст’гаивает?

– Замётано.

Майк пулей вылетел из кабинета, подбрасывая портфель перед собой и ловя на каждом шагу. В какой-то момент портфель не упал, но его кто-то подхватил наверху. Вервольф поднял голову и вновь увидел Колина. Настроение резко испортилось.

– Опять ты? Что на этот раз?