Тайна Безымянной высоты. 10-я армия в Московской и Курской битвах. От Серебряных Прудов до Рославля.

Отец накинул на одного пленного свой пиджак и сказал ему: «Скажу, что ты мой сын». А второй был нерусский: лицо широкое, узкие глаза. Его спрятали во дворе. Отец не знал, что карательный отряд ехал по заявлению, в котором до точности был указан состав нашей семьи. Вошли немцы, они все были в белых халатах с автоматами, а с ними Василий Платов (не знаю его отчества).

Я не помню, что было в заявлении, помню, что отец все отрицал. Тогда немцы стали устраивать обыск, нашли в сене пленного, жестоко избили его. Били мать и отца. Мы, дети, страшно кричали, но почему-то не было слез. Эти избиения и пытки длились 7 дней. И с немцами был этот же дядя Вася Платов. Моя старшая сестра попыталась вокруг себя обернуть вещи под верхнюю одежду, но Платов костылем (он почему-то с костылем ходил) указал переводчику на нее и сказал, что она в самом деле не такая толстая. Ее раздели на морозе и вещи отобрали. Сейчас моя сестра живет на ул. Кирова в городе Кирове, ее зовут Сорокина Мария Васильевна.

Платов подал заявление на три семьи: нашу, Федотова Егора Антоновича и Трапезовых. Наша семья охранялась все семь суток.

В ночь на седьмые сутки нас охранял чех. Когда после избиения матери немцы вышли из хаты, часовой помог ей встать и сказал: «Я не немец, я чех». Я даже помню его лицо, помню, что у него из-под кителя виднелся белый шарфик в красные горошинки. В 1968 г. я написала в редакцию «Известий», чтобы помогли нам его разыскать, но безуспешно. Только благодаря этому человеку мы остались живы. Он вытолкал нас на улицу и указал пальцем в сторону, куда мы должны бежать.

На улице была страшная пурга. Но в доме были сильно замерзшие окна, ничего не было видно на улице, только слышны были вопли. А когда часовой вытолкнул нас за дверь, то мы увидели, что на ольхе висел дедушка Федотов Егор Антонович.

Мама бежать не могла, мы, дети, тащили ее волоком до соседнего двора, а там нам помогли соседи. Не помню, куда спрятали маму, а нас зарыли в рожь.

Платов же с каждым рассветом приезжал в наш поселок на своей лошади, которую немцы ему подарили, и снова начинались пытки. Нет слов все рассказать о подлости этого человека.

Нам в детстве папа сделал качели в сенях. Так вот этот Платов с карателями на этой веревке вешали мою старшую сестру. Повесят, отпустят: говори – куда делась семья. Она не успела с нами убежать.

Дедушку Е.А. Федотова пытали за то, что он якобы с ребятами-подростками стрелял из пулемета по немецкому самолету-раме. Дедушку казнили, тело его покоится в братской могиле возле школы в Дуброве.

Предатель Платов остался жив и в награду за подлость получил лошадь от немцев. Он не рассчитывал, что эта немецкая стальная лавина, катившаяся на восток, так скоро повернет назад. У немцев он был свой человек с первого дня оккупации. До войны он был исключен из ВКП(б) и судим. Как только немцы пришли, у него выросли крылья. Но и потрусил немало, когда стали слышны выстрелы на передовой линии возле Малой Песочни. Дочь его, зная о «художествах» своего отца, подалась к партизанам в лес замаливать отцовские грехи.

Когда нас освободили, Платов был неподвижен, что-то с сердцем. Отекший весь был, часто вытаскивали его на улицу.

А в школу нам надо было идти мимо него. Так он меня, 14-летнюю девочку, называл по имени-отчеству и сладко улыбался. Его сын, мой одногодок, тоже учился в этой школе, так мы его звали тоже предателем. После нашего освобождения Платов пожил мало. Жаль, что умер своей смертью. Когда он умер, все говорили: собаке – собачья смерть…

№ 5

Из записок кировского краеведа С.И. Тришкина

В январе 1942 года воины Красной армии освободили часть населенных пунктов Кировского района от трехмесячной оккупации фашистскими захватчиками.

Для гитлеровцев, расположившихся в небольших гарнизонах некоторых сел Дубровского сельсовета, это было неожиданностью. Они приняли эти части за отряды партизан, имеющие связи с местными жителями.

В селе Дуброво в здании средней школы располагался небольшой гарнизон фашистов. Местные жители называли его почему-то штабом. Там же ими была организована небольшая швейная мастерская по шитью теплых вещей для своей армии. Работать в ней фашисты собрали портных из соседних деревень.

В день освобождения деревни Якимово 7 января дети двоих мужчин, работавших там, пришли в Дуброво и рассказали отцам о приходе советских воинов в Якимово. Слух об этом дошел до фашистов. Тогда один из офицеров собрал работающих в одну комнату, разложил на столе карту и пояснил, что линия фронта находится под Москвой и что в Якимово пришли не войска, а партизаны, которые связаны с местными жителями.

Об этом рассказали бежавшие в ту же ночь мужчины.