Тайна беззакония

И вдруг здесь нам становится понятным, почему идея предтечи так охотно принимается в современном мире и почему она сегодня так охотно провозглашается. Мир, как это кажется, поворачивается к Христу, к Нему обращаются даже те, которые не считают себя христианами. Но они поворачиваются к Христу — человеку. Они поворачиваются к Церкви как к культурному порождению исторического развития. Они видят  в ней только естественное средоточие здоровых возможностей человека. Божественность Христа и надприродность Церкви в их сознании утрачены. Ни один из мировых властителей, говоривших в последнее время о Христианстве, не исповедует Христа — Бога, воплотившегося, страдавшего, умершего, воскресшего и вновь грядущего. Ни один из них не признает Церковь божественной институцией, самим Христом. Но самое удивительное, что мы посчитали бы бестактностью требование такого исповедания. Мы посчитали бы выскочкой того, кто, скажем, на конференции по правам человека потребовал бы — по примеру старца епископа Иоанна — исповедать носителя и основу этих прав — Иисуса Христа, поскольку эти права формулируются словами Евангелия. Поступив так, мы действительно доказали бы, что лишены критерия оценки земных усилий, даров, возможностей, что у нас нет меры для различения душ и мы не чувствуем, как раздробляется Христос и как разрушается Его богочеловеческая полнота. Сегодня разделение Христа идеей предтечи осуществляется исключительно строго. Отрицание Его божественности становится очень явным. Вовлечение Его самого и Его подвига в область человеческой культуры неоспоримо. И все же мы часто этим восхищаемся и радуемся, что мир теперь так много и так часто говорит о Христе. Антихристов дух пользуется этой омраченностью нашего взора. Он постоянно говорит о Христианстве, о его ценности и значении для нравственности, общества, для демократии, науки, искусства, но он говорит, обходя молчанием самого Христа или провозглашая Его предтечей, но отнюдь не как Первого и Последнего, не как Альфу и Омегу. Поэтому по существу, все его речи — это речи дракона, и идея предтечи — это современная антихристова идея. Соловьев прекрасно понимал глубинную сущность этой идеи, поэтому и внес ее в общую установку антихриста по отношению к Христу.

3. ОТРИЦАНИЕ ВОСКРЕСЕНИЯ

С утверждением Христа как предтечи сущностно связано отрицание Его воскресения. Антихрист Соловьева, до конца развив мысль, что он есть последний и потому стоящий выше Христа, а Христос всего лишь его предтеча, все же не мог полностью успокоиться на этой мысли и полностью в ней утвердиться. Логическое рассуждение, что «то, что в порядке времени является после, то по существу первое», его не удовлетворило. Его все еще мучило сомнение: «А если?.. А вдруг не я, а тот галилеянин... Вдруг он не предтеча мой, а настоящий, первый и последний». Однако в каком же случае Христос может быть началом и концом, Альфой и Омегой? Только в том, если Он жив, если смерть Его на кресте была не окончательной, но только временной, если она была преодолена; иначе говоря, если Христос воскрес. Об умершем и не воскресшем Христе можно говорить только как о предтече, который был и прошел, но личной  экзистенции которого в настоящем нет. Он живет в исторической памяти, в писаниях, в им провозглашенной религии, но только символически, не реально, а как всякий другой творец в своем творении. Невоскрешение опровергает личную экзистенцию Христа  в Церкви и исключает Его из исторической действительности. И наоборот, если Христос преодолел смерть, если Он воскрес, то тогда Он живет во веки веков: тогда Он живет в своей религии не символически, но своей личностью; тогда Его деятельность в истории не воспоминание, но постоянное настоящее. Воскресение есть знак, дающий возможность понять, кто есть Христос: только ли прошедший предтеча или всегда сущий Первый и Последний.