Тайна беззакония

Предлагая католикам свой дар, император говорил: «Я знаю, что для многих и не последних из вас всего дороже в христианстве тот, духовный авторитет, который оно дает своим законным представителям, — не для их собственной выгоды, конечно, а для общего блага, так как на этом авторитете зиждется правильный духовный порядок и нравственная дисциплина, необходимая для всех». Здесь император даже выразил сожаление, что сам он не может иметь такого авторитета, каким обладает верховный католический пастырь — папа. И чтобы выразить этому авторитету свое великое уважение и поддержку, он говорил: «верховный епископ всех католиков, Папа Римский, восстанавливается отныне на престоле своем в Риме со всеми прежними правами и преимуществами этого звания и кафедры, когда-либо данными от наших предшественников, начиная с императора Константина Великого». При поверхностном рассмотрении возникает вопрос — а может ли быть еще более значительный дар? Разве авторитет папы не является одной из основных ценностей католичества? Разве его поддержка и его развитие не являются обязанностью всякого истинного католика? И разве не достойны уважения все те, кто эту ценность упрочивает? Поэтому понятно, что почти все князья католической Церкви, кардиналы и епископы, большая часть верующих мирян и более половины монахов взошли на эстраду к императору и заняли там свои кресла. Они были сражены непомерностью дара властителя.

«Папство уже давно было изгнано из Рима, — рассказывает Соловьев, — и после многих скитаний нашло приют в Петербурге под условием воздерживаться от пропоганды здесь и внутри страны. В России оно значительно опростилось. Не изменяя существенно необходимого состава своих коллегий и официй, оно должно было одухотворять характер их деятельности, а также сократить до минимальных размеров свой пышный ритуал и церемониал». И вдруг этот «опрощенный» папский авторитет одним мановением императора вновь обретает свой первоначальный блеск и силу. Папа не только восстанавливается в первоначальном, ознаменованном кровью апостолов пространстве, но и одаривается всеми правами и привилегиями, которые были даны Святому Престолу в ходе веков. Папа вновь предстает перед глазами мира во всем своем величии, власти и почестях. Глубокая благодарность охватывает представителей католичества. Радостными восклицаниями они приветствуют этот жест властелина, исходящий от всего его сердца и широкой души, и удивленно поглядывают на неподвижного, как мраморная статуя папу Петра II. Сам Верховный руководитель католиков, носитель этой власти и чести, сидит и молчит. Он ничего не отвечает на предложение императора подняться к нему на эстаду. Он не выражает ни радости, ни благодарности. Почему? Что недоброе чувствует он в этом даре? Какой коварный смысл кроется в этом жесте императора?

Авторитет в католической Церкви был учрежден самим Христом. Посылая своих учеников «как агнцев среди волков» (Лука, 10, 3) и советуя им не брать «ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои» (Матф., 10, 9), Христос все же наделил их необычайно высоким духовным авторитетом: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня» (Лука, 10, 16). И наоборот, «Кто принимает вас, принимает Меня; а кто принимает Меня, принимает Пославшего Меня (Матф., 10, 40). Апостолы, будучи посланниками Христа в прямом и истинном смысле этого слова, всегда говорят и действуют, как уже говорилось, во имя Христа. Их слово в самом глубинном смысле есть Слово Христа и их деяние есть деяние Христово. Они продолжатели и осуществители дела спасения в истории. То, чему Христос положил начало в Палестине, они несут через все пространства и через все времена; они несут Его учение, Его власть и Его жертву. Поэтому и их авторитет основывается не на них самих, но на самом Христе, Которому дана «всякая власть на небе и на земле» (Матф., 28, 18). Их авторитет божественного характера: это авторитет посланника Господа. Это авторитет, приобретенный не своими деяниями, не своими заслугами, не по какому-то земному решению, но назначением Христа быть «солью земли» и «светом мира» (Матф., 5, 13—14).