Тайна библиотеки темуридов

Калитку открыла молодая красивая женщина лет 25 – 28 в траурном синем платье. Следователи показали свои удостоверения и представились. Женщина, даже и не посмотрев на книжечки, пригласила гостей внутрь.

Санжарбек, войдя во двор и с интересом оглядываясь тут вокруг, подумал было: «Ничего себе, вторая то… жена недурно живет». Во дворе было чисто, газоны пострижены, арчовым насаждениям были приданы красивые формы, дорожки были освещены лампами, а в середине двора изящный фонтан привлек его внимание.

Чистота, богатство и уют внутри дома говорили о характере и желаниях хозяйки дома. Комнаты симметрично украшены. Дорогая иностранная мебель, яркие персидские ковры, диковинные цветы в горшках, большие и малые хрустальные люстры, разноцветные картины, современная теле и видеоаппаратура приумножали впечатление.

Фахриддин всё осматривался вокруг, он, как и все здесь, чувствовал себя как в музее. В голову пришла мысль: «и так живет обычный пастух… можно ли иметь такое богатство благодаря трем – четырем овцам? Пастух, кажется, на самом деле нашел сокровища!».

Хозяйка принесла чай и, повинуясь приглашению, осторожно села на стул.

– Сестра, мы по поводу смерти Норбуты – пастуха. У нас к вам два – три вопроса, – вежливо начал разговор руководитель. – Скажите, каковы были у вас отношения с этим человеком.

Женщина, немного подумав, не поднимая головы, вежливо ответила:

– Познакомившись с Норбута – ака, … прошли никох, сочетались браком, стали вместе жить… Я у него была второй женой.

– Когда в последний раз вы видели его?

– За два дня до смерти он приходил домой. На ночь остался. А утром ушел. Сказал, что придет послезавтра. Но…

– Когда вы узнали о смерти мужа, от кого?

– В тот день к вечеру позвонил пастух, Яхшилик его зовут. Я не знала, что делать. Побежала забрать сына… привела Улугбека из школы. Хотела поехать на похороны. Позвала младшего брата. Он не разрешил. Сказал: «Сам поеду на поминки, а вам там нечего делать. Здесь соблюдайте траур»… – Женщина глубоко вздохнула.

– Кто мог убить вашего мужа? На кого вы могли бы подумать? – следователи осторожно стали углубляться в тему.

– Не могу и помыслить… мне он многих вещей не говорил, не рассказывал. Но в последнее время что-то его беспокоило…

– Как вы поняли это? Может быть он что-то всё-таки говорил?

– Нет! Мне он ничего не говорил. Но вел себя… немного по-другому… А может мне показалось…

– Скажите, вы в курсе, что из кармана умершего найдена старинная золотая монета, а в загоне – древняя книга? Где пастух мог их взять?

Садокат замолкла. По ее поведению нетрудно было заметить, что она знала об этих вещах. Фахриддин не торопил ее, пусть соберется с мыслями.

– Говори уж, что знаешь, не жмись! Что возишься! – Махкам Хакимович словно взбесился. – С такими надо в конторе говорить!

Фахриддин прижал указательный палец ко рту, требуя замолчать.

– Не знаю… мне он ничего не говорил… – сказала женщина, так и не подняв с пола глаз.

Фахриддин еще раз спокойным тоном повторил вопрос, напомнив ей, что она всего лишь свидетель и ей надо бы всё, о чем она знает, рассказать, и сказать правду. Но женщина стояла на своем: «не знаю» и всё.

– Как же ты не знаешь, всё эти твои пожитки четырьмя баранами найдены, что ли?! Или думаешь, мы поверим твоим сказкам? Кого ты хочешь обмануть, а? – Махкам опять начал горячиться. – Тогда откуда взялся такой богатый дом, эти вот дорогие вещи, скажи?! Неужто, не стесняясь тут никого, будешь повторять, что ничего не знаешь?!

Но женщина словно проглотила что-то и боялась открыть рот. Трудно было догадаться, что происходило у нее в голове, что проносилось в мыслях.

– А с соперницей вашей какие у вас были отношения? Она знала о ваших похождениях? – Санжарбек специально не включал слово «любовь».

– Кажется, не знала. Мы не встречались. – коротко ответила Садокат.

– Вы ходили к мужу в загон? – Фахриддин начал «атаку» с другой стороны.

Садокат словно поперхнулась. Но постаралась себя не выдать, придать ответу беспечность:

– Да в прошлом года весной пару раз ходила…

– А в этом году, в эти дни ходили?

– Нет!

– Подумайте хорошенько, для нас и для вас это очень важно, – включился до сих пор молчавший Санжарбек.

Женщина подняв голову, посмотрела на Санжарбека и, словно сказав: «нет же, я уже сказала!», опять уперлась взглядом в пол.

– Садокатхон, ладно, если на самом деле вы в эти дни не ходили в загон – хорошо, но если вы нас обманываете, хотите запутать следствие… вы перейдете уже в разряд подозреваемых. Вы понимаете что это такое? – руководитель повысил голос.

– Я… я… вам… говорю, что знаю! Садокат запиналась в словах.

– Хорошо, мы вам верим. Тогда покажете нам свою весеннюю – зимнюю одежду, я хочу сказать, пальто, куртку? – Фахриддин поднялся со стула и подошел к женщине..

– Какую одежду? Вам что нужно-то? – женщина сверкнула глазами на следователя, она была в замешательстве.

– Да свои пальто, плащ, куртки, ну то, что вы одеваете, вынесите, мы должны проверить одну вещь, – растолковал ей Санжарбек.