Тайна бильярдного шара. До и после Шерлока Холмса [сборник]

— Держите его, да за руки держите, Кашэ! Разнимите их! Не дайте им сцепиться, как псам!

— Пустите, говорю! — ревел Лаблас. — Он назвал меня лжецом! Я убью его!

— Завтра, дорогой мой, завтра, — увещевал его Гросье. — Мы проследим за тем, чтобы вы получили полную сатисфакцию.

— Вот моя карточка, — сказал офицер, швырнув ее на стол. — Я к вашим услугам, когда вам будет угодно. Капитан От — мой сосед. Он будет моим секундантом. Прощайте, господа! До встречи, мсье!

Молодой человек повернулся и с достоинством вышел из комнаты, оставив деньги на столе.

Несмотря на все его недостатки, его матушка из Монпелье могла бы по праву гордиться своим сыном, если бы только она видела эту сцену.

— Мы навестим его друга завтра, Кашэ, — мрачно произнес Лаблас. — А теперь к делу. Могу я рассчитывать на вашу помощь и на вашу, Тюрвиль?

— Мы сделаем все, что сможем.

— Ну вот, нынче вечером я хорошенько рассмотрел дом. Это обычное двухэтажное строение, она спит в отдельной комнате на верхнем этаже. Все это я узнал из наблюдений и из болтовни служанки. Спать они ложатся рано, в доме, кроме девушки, только ее брат и пожилая мать. На окнах спален только жалюзи — ставней нет.

Жан Беро. Театр Франсэ в Париже

— И как же вы думаете действовать?

— Все просто. Мы знаем, что улочка очень тихая. Мы возьмем мой крытый экипаж, один из нас будет править лошадьми. Как вам известно, для подобных дел у меня есть складная лестница, которую мы возьмем с собой. Мы выходим из экипажа, приставляем лестницу, открываем ее окно, затыкаем ей рот, пока она еще сонная, переносим ее вниз, в экипаж, и все — дело сделано. Если она проснется и закричит, мы втроем наверняка справимся с ее братцем и надаем ему по шее. Не будет ни малейшей зацепки, кто мы такие и куда уехали. Нас ждет грандиозный успех.

— Это уж точно! — расхохотались все трое.

— Ах, эта маленькая недотрога! Ручаюсь, что очень скоро она сделается сговорчивее. Да, завтра надо быть в форме, так что мне надо несколько часов поспать. Итак, общий сбор на улице Бертран в два часа ночи в понедельник. Спать они ложатся примерно в одиннадцать. Спокойной ночи.

Бросив недокуренную сигару в камин, актер-распутник медленно вышел из комнаты, оставив своих приятелей обсуждать грязное дело, в котором они согласились стать соучастниками.

3

Удивительно, сколь естественно англичане приспосабливаются к обычаям страны, где им случается оказаться. Это тем более легко, если нравы и привычки местных жителей в какой-то мере совпадают со склонностями и желаниями британцев.

Дома я довольно строго соблюдаю религиозные предписания, но в то воскресенье, когда я был в Париже, праведный голос звучал во мне все тише по мере того, как я отдалялся от собора и не спеша шел по направлению к улице Бертран. Я лелеял надежду, что мой новый друг Генри Латур сможет скрасить мое одиночество и составит мне компанию, отправившись на прогулку по парижским улицам.

Возможно, истинной целью моего визита была красавица Роуз; даже если и так, то меня ждало разочарование, поскольку юная дама незадолго до моего прихода ушла в церковь, так что мне пришлось довольствоваться обществом ее брата.

— Как же хорошо, что вы пришли! — сказал Генри, с удовольствием потянувшись всем своим сильным телом. — Я сижу в этом проклятом кресле с раннего утра и оттачиваю свою роль. Думаю, что уже достаточно. Я даже сделал несколько выпадов кочергой, готовясь к последней сцене. Знаете, я когда-то был превосходным фехтовальщиком, а публика всегда приходит в восторг, если персонаж умеет обращаться со шпагой.

— Полагаю, ваш Гамлет тоже может фехтовать? — осведомился я.

— Более чем, это одно из его отрицательных достоинств, — ответил Генри, и его лицо на мгновение потемнело. — Однако пойдемте, Баркер. Нынче мой последний свободный день в обозримой перспективе, так что нам надо взять от него все.

Именно так мы и поступили. Молодой актер оказался настоящим знатоком Парижа. Он провел меня по музеям, картинным галереям и прочим достопримечательностям города с таким видом, словно все здесь принадлежало только ему. Генри пребывал в приподнятом настроении после того, как получил ангажемент в «Насьонале», который он считал блестящим началом актерской карьеры в столице.

— Существует только один недостаток, — заметил он. — Придется играть вторую скрипку в компании с этим отъявленным мерзавцем Лабласом. Он отпетый негодяй, Баркер. Говорят, что нынче утром в Булонском лесу он дрался на дуэли с молодым кавалерийским офицером и прострелил ему легкое. Боюсь, что рано или поздно мы с ним схлестнемся, поскольку, как сказано у Шекспира, «я справедливости поборник», и все поведение этого субъекта бесит меня больше, чем вы можете себе представить.

К тому времени уже стемнело, и мы оба устали и проголодались после всех наших долгих странствий по Парижу.

— Вон там, справа, — сказал Генри, — рядом с вокзалом есть кафе, где мы сможем перекусить в спокойной обстановке. Да, там, где свет горит. Идемте?

— Хорошо — согласился я, и мы направились туда.