Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опыта

Для многих рациональных мыслителей, даже для тех, в мировоззрении которых религия может занять какое-то место, такой вывод кажется удовлетворительным с научной точки зрения – и, конечно, обоснованным. Однако наука пока не могла эмпирически доказать то положение, что мистицизм есть продукт помутненного сознания или нездорового ума. Достаточно серьезные исследования, похоже, показывают, что люди, переживающие подлинный мистический опыт, обладают более крепким психическим здоровьем, чем средний представитель данного общества. Так, уже упомянутое исследование Грили позволило выявить одну любопытную закономерность: у респондентов, которые сказали, что знакомы с мистическими переживаниями, «уровень психологического благополучия заметно превышал средний уровень по стране» (этот уровень определяли с помощью стандартизированных психологических тестов). Другие исследования также показали, что в целом наличие духовных и мистических переживаний даже умеренной интенсивности ассоциируется с показателями общего психического здоровья, которые превышают средний уровень[135], что выражается в лучшем качестве межличностных отношений, более низком уровне тревоги, более четкой идентичности, более сильной заботе о других и более позитивном взгляде на жизнь в целом.

Мистический опыт свойствен здравомыслящим и психически здоровым людям

Эти данные исследований ставят перед нами интересный вопрос: если мистический опыт есть на самом деле плод помутненного или нездорового ума, почему этот ум обладает повышенным психическим здоровьем и более ясными представлениями? Вместе с тем, если мистический опыт есть плод здорового ума, почему опыт мистиков, о котором они рассказывали, так сильно напоминает религиозный бред при психических заболеваниях?

Ответ, как мы считаем, требует от нас поставить четкие границы между психическими расстройствами и тем, что мы называем «подлинным» мистическим опытом. Фактически именно эти границы обозначили исследователи Сейвер и Рабин в той статье 1997 года, о которой мы уже говорили.

В разделе этой статьи, озаглавленном «Бредовые расстройства», авторы сравнивают религиозные галлюцинации при шизофрении и других психозах с тем, что они называют «культурно приемлемыми религиозно-мистическими представлениями». Они отмечают сходство между двумя этими группами состояний: в обоих случаях может показаться, что мы имеем дело с бредовыми расстройствами, здесь и там есть необычные мысли и поступки, а также чувство отчуждения от нормальной повседневной жизни. Однако более пристальное изучение показывает, что между теми и другими есть глубокие и очень четкие отличия.

Например, хотя при обоих состояниях встречаются религиозные видения, голоса и другие необычные феномены, мистики относятся к своим переживаниям совсем не так, как психотики. Описывая свой опыт, мистики почти всегда говорят, что он носит экстатический и радостный характер, а описывая достигнутое при этом духовное единение, они чаще всего говорят о «спокойствии», «полноте», «трансцендентности» и «любви». Психотики же в результате религиозных галлюцинаций часто испытывают замешательство и непреодолимый страх, их опыт часто крайне неприятен по своей природе, и в нем нередко участвует гневный и обвиняющий Бог.

Подобным образом и мистики, и психотики как бы отрываются от привычной реальности. Для мистика такой временный уход из мира радостен и даже желанен. Когда же это кончается и они возвращаются в «нормальной» реальности, мистики способны подробно описать то, что они пережили, другим и вернуться к деятельному участию в жизни общества. Психотик же отходит от реальности не по своей воле, и обычно это ему не нравится. Бредовые психотические состояния могут длиться годами, и их жертвы неизбежно оказываются во все более глубокой социальной изоляции. Мистики же при этом нередко могли оставаться самыми уважаемыми и дееспособными членами некоторых обществ.

Наконец, мистики и психотики совершенно по-разному понимают смысл своих особых переживаний. Жертвы психотических бредовых состояний часто испытывают свое религиозное величие и эгоистично причисляют себя к важным персонам – они могут считать себя, например, особыми посланниками Бога, которым вверена важная весть для всего мира, или целителями, наделенными сверхъестественной силой. При мистических же состояниях человек обычно свободен от гордости и эгоизма, его ум здесь утихает, его Я опустошается – все это необходимые условия для того, чтобы мистик стал подходящим сосудом для Бога.