Тайна богатой вдовы

– Ладно, скажу, – вздохнул Савелий. – Снежанка с детства восхищалась Полей, во всём ей подражала.

Однажды Снежана застала Полю в постели с самой собой! Всего один раз! Поля каялась, что пьяная тогда была. Дверь не закрыла. Снежанка влетела в комнату и застала её врасплох.

– Снежане сколько тогда было? – спросила Мирослава.

– Пятнадцать, – нехотя проговорил Савелий.

– Снежана стала расспрашивать тётку о том, что это было?

– Типа того. Но Поля отшучивалась. А потом Снежана выросла, узнала о нарциссизме и поняла, что она такая же, как её тётка!

– И это всё?

– А что ты ещё хочешь?

– Она стала членом вашего сообщества?

– Какое ещё сообщество! Чего ты городишь? Люди просто встречаются в клубе и общаются. В миру-то, – Сева усмехнулся, – мы никого к себе не подпускаем.

– Почему?

– Чтобы не нарваться на идиота, прилипалу и прочих, – на лице Савелия появилась гримаса – смесь презрения и брезгливости.

И тут Савелий так замотал головой из стороны в сторону, что Мирослава испугалась, как бы она у него не оторвалась.

Она осторожно дотронулась до его плеча:

– Сава…

– Отстань!

– Я отстану, но тебе надо бы домой.

– Не хочу! Дома тоска!

– Ты обязательно ещё найдёшь себе хорошую подружку, – попыталась утешить его Мирослава.

– Да? – Сава поднял на неё глаза, полные тоски. – Ты хочешь быть моей подружкой?

– Ты ведь знаешь, что я не могу, – тихо отозвалась Мирослава.

– Не можешь? – переспросил собеседник и кивнул: – Ну да, не можешь. У такой девушки, как ты, не может не быть парня.

– Но ведь на Аполлинарии свет клином не сошёлся. – Мирослава тряхнула его за плечо. – Чего разнюнился?!

Сава воззрился на Мирославу с изумлением, через несколько мгновений его взгляд стал осознанным.

– Действительно, и чего это я? – пробормотал он.

– Езжай домой и проспись!

– Да, пожалуй… только ещё один коктейль.

– Нет! Вставай! Где ты живёшь?

– На Максаковской…

– Идём!

– Куда?

– Я отвезу тебя.

– Шутишь?

– Ага. Больше делать мне нечего, как шутить с тобой.

К удивлению Мирославы, Савелий подозвал официанта, расплатился и покорно потопал за ней.

Но облегчение Мирослава испытала только тогда, когда, загрузив ковбоя в автомобиль, выехала со стоянки. В открытое окно залетал прохладный ветерок. Пахло дождём. «Только бы ливень не разразился», – подумала Мирослава.

– Слушай, а может, мне ребёнка усыновить? – неожиданно раздался голос Савелия.

– Я не знаю…

– Пожалуй, ты права, – проговорил собеседник. – Разумнее всего мне сойтись с хорошей женщиной с детьми.

Мирослава уже поняла, что Савелий разговаривает сам с собой. И отвечать ему не обязательно. Она остановила машину возле дома, где тот жил, и спросила:

– Тебе помочь?

– В чём?

– Подняться на этаж, открыть дверь.

– Я не настолько пьян и беспомощен, – ответил Сава.

Мирослава облегчённо вздохнула.

Сава дошёл до подъезда и вернулся.

– Подожди. – Он наклонился к окну и подал Мирославе визитку. – Звони, если что. – Он усмехнулся. – Как доктору мне цены нет. И поверь, я не заливаю.

– Верю.

– И ещё, Сава я только в клубе и с подружками. А так Савелий Дмитриевич Самойлов. Понимаешь? Уважают меня и коллеги, и пациенты. – Он снова усмехнулся. – Не состоялся я как нарцисс.

– И слава богу! – вырвалось у Мирославы. – Счастливо тебе, Савелий Дмитриевич!

– Тебе тоже, бывай!

Когда Мирослава приехала домой, уже была глубокая ночь. Её мужчины дремали на веранде.

Первым открыл глаза Дон. Потом проснулся Морис и наконец протёр глаза Шура.

– Вы чего не спите? – спросила Мирослава.

– Тебя ждём.

Она укоризненно посмотрела на Мориса:

– Я же сказала, что могу вернуться и под утро!

– Ну и что! – ответил Шура. – Не мог же я пропустить твой приезд. – Он хмыкнул. – Когда я ещё увижу тебя в таком непотребном виде?

– Никогда! – отрезала Мирослава.

– Вот-вот! Не мог же я лишить себя такого зрелища!

– Вы ели?

– Так точно! Их величество, – он кивнул в сторону Мориса, – король кухни не решился уморить нас и дал поужинать. За что мы ему премного благодарны.

Мирослава развернулась и пошла к двери в дом.

– Ты куда?!

– В душ и спать!

– А рассказывать?

– Завтра!

– Бессердечная!

– Я с ног валюсь!

– Ладно уж, иди, – смилостивился друг детства.

Все разошлись по своим комнатам, и лишь юный месяц остался бродить в саду, поливая деревья и цветы серебристыми потоками света.

Дон, помурлыкав несколько минут возле уха Мориса, открыл дверь спальни Мирославы, проскользнул в приоткрывшуюся щель, запрыгнул на кровать и улёгся у неё под боком.

* * *

Солнечный свет, пробивающийся сквозь ветки лип, рисовал на дорожке золотистые узоры… Спустившаяся утром вниз из своей комнаты Мирослава застала на кухне двоих мирно беседующих мужчин. Морис краем глаза следил за яичницей и резал салат из молодых овощей, собранных в теплице. Запах от них шёл волнующий. Шура нарезал хлеб аккуратными кусочками и закладывал их в тостер.

– А ты что здесь делаешь в такое время?! – напустилась на него Мирослава.

Наполеонов вздрогнул и чуть не поранил палец.

– Фу ты! Как напугала! Хлеб режу, не видишь, что ли!

– Вижу! А почему ты не на работе?!

– Ушёл на пенсию.