Тайна богини Таурт

— Э, да ты не дослушал! Вечно перебиваешь. Нахт был бедняком. Шансов на достойное погребение у него не было. А так как его утащил крокодил, то его похоронили по высшему разряду, когда тело выбросило на берег. Его набальзамировали за счет горожан, богато обрядили и предали погребению в священной гробнице. Тела его не дозволили касаться ни родным, ни друзьям. Жрецы бога Хапи похоронили его как высшее, нежели человек, существо! Вот какая у него оказалась достойная смерть.

— Ты издеваешься? Этот Нахт был совсем старый, ему было тридцать лет! А нам с тобой неплохо было бы еще пожить.

— Ну и поживем! Ты разве забыл, что согласно календарю счастливых и несчастливых дней, родился на девятый день второго месяца "ахет" — сезона благословенного разлива Нила, поэтому тебе суждено умереть просто от старости. А я родился на двадцать девятый день "ахет", значит умру, окруженный почетом.

— Вот и Нахт умер в почете, тут ты прав! — Минмес усмехнулся. Болтовня Хемона отвлекла его от тревожных мыслей. — Хемон в ответ на его слова схватился за глаз Хора у себя на груди и прошептал заклинание.

— Ну, ну, важно не только это. Как только в детстве я заговорил я сказал "хии", а не "мби", значит я буду жить, а не умру. К тому же у меня голос звонкий, а не скрипучий, как скрип пихты, что тоже предвещало бы смерть...Да и вот еще что! Я сегодня видел хороший сон. Я сидел за роскошным столом и вкушал пищу храма, а это значит, что боги мне даруют долгую жизнь. А что видел ты во сне?

— Мне снилось, что я купаюсь в водах Нила, — неуверенно проговорил Минмес.

— Вот видишь, ты очистился от грехов, значит у тебя тоже все будет хорошо. Сны всегда говорят правду. Нужно только правильно их толковать. Я видел Нахта накануне его гибели. Он рассказывал мне, что во сне вскарабкался на высокую мачту. Я ему тогда сразу сказал! Радуйся, боги возвысят тебя! А через час его утащил крокодил. Наверное, это был сам бог Нила Хапи. Так что сон Нахта сбылся. Значит и наши сны сбудутся. Он возвысился, а нам суждена долгая жизнь! За разговорами время прошло быстро. Лодка уперлась в заросли папируса. Ребята вытащили ее на землю и отправились по домам..

Хемон, открыв дверь своего дома, застал всю семью в сборе. Отец баловался с Неферт, а старшие братья играли в сенет. Мать, сидя на полу на циновке, заканчивала растирать зерно между двумя камнями. Для того, чтоб оно лучше растиралось, женщина добавляла в него крупный песок. "Уж лучше бы она этим не злоупотребляла, а то скоро один песок на зубах скрипеть будет, — подумал Хемон. — Вон, отец, еще ведь не совсем старый, а зубы почти все искрошены. Да и у братьев его тоже беда с зубами." К нему подбежала Неферт и, обхватив его ноги, чуть не повалила на пол. Когда он зашатался, девочка рассмеялась.

— Да, чуть не забыл! — Хемон из за пояса вытащил куклу, переданную матерью Минмеса. — Смотри, Неферт, какой тебе подарок передала тетя Тейе! Ребенок радостно завизжал и, оставив брата в покое, отправился играть в угол на свою циновку.

Женщина, меж тем, закончила свою работу. Тяжело вздохнув, она предложила блудному сыну скудный ужин. После всех передряг сегодняшнего дня, Хемон, был не прочь подкрепиться. Сегодня на ужин была рыба, просоленная в растворе. Взяв лепешку, Хемон положил на нее рыбину и с жадностью набросился на еду. Раи, отложив часть муки для утренней выпечки, замесила из остатка немного особого теста — "уаджетт", т.е. свежего. Затем, она залила его в специальную нагретую форму и поставила на огонь. Хемон знал, что этот хлеб должен оставаться непропеченным внутри. Ведь его готовили не для еды. Полусырой хлеб мать раскрошила в тазу и залила соком из выжатых фиников. Теперь вся эта масса должна забродить. Когда это случится, Раи процедит жидкость и разольет по кувшинам, а потом запечатает гипсом. Вот так делают пиво! И этот процесс един и в доме бедняка и во дворце фараона. Занятый этими мыслями, Хемон сам не заметил, как у него стали слипаться глаза. Он, как завороженный, следил за руками матери, ловко управляющейся с тестом. Его не оставляла мысль, что было что-то не так в облике Таурт. Конечно, появление богини его испугало, поэтому в ту минуту он ни о чем не мог думать. Но сейчас... Хемон уже почти погрузился в сон, и последнее, что ясно промелькнуло у него в сознании, была звериная морда Таурт. И в эту минуту он понял, что же показалось ему странным в облике богини. Удовлетворенный разгадкой, он скоро уже вовсю посапывал, так и не дожевав до конца кусок соленого лобана.

Глава седьмая.