Тайна Бреши

Трэвис почувствовал, как его пробирает дрожь, но вовсе не из-за холодного воздуха, проникавшего в дыру в крыше джипа.

– Но как такое возможно? – спросила Пэйдж. – Как это мог кто-нибудь знать?

– Я расскажу, что мне известно, – проговорила Кэрри. – В том порядке, как все происходило. – Она замолчала и задумалась. – Уарда отвезли в больницу Джона Хопкинса сразу после того, как сумели вынести его из ГИК. В течение двух недель он оставался без сознания, изредка приходил в себя, но лишь на короткие промежутки времени и не полностью. К нему понемногу вернулась речь, но почти все, что он произносил, казалось лишенным смысла. С ним находилась его жена Нора, единственный близкий родственник. В один из таких моментов Уард попросил ее записать то, что он будет говорить, как бы странно ни звучали его слова. Так она и сделала.

Нора купила блокнот и стала записывать все, что он говорил. Позднее – много позднее – она сказала Питеру, что это напоминало научную фантастику. Нора думала, что Уард пересказывает книги, прочитанные в течение жизни, безумные бредни о пространственно-временных туннелях в гипотетической модели Вселенной, инопланетные технологии и что-то о войне. Все это казалось абсурдным – но последовательным. Как некая странная история.

Она немного помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:

– В те недели, что Уард провел в больнице, в палате постоянно находились охранники. Федеральные офицеры из разных ведомств. История с ГИК вызвала такой резонанс, что ей – в том числе и самому Уарду – присвоили статус повышенной секретности. Однако прошло время, и человек, принимавший решения, расслабился. Седьмого мая охранники ушли, а той же ночью, когда Нора отправилась в свой номер в отеле, Уард вытащил питавшие его трубки и сбежал. Забрал блокнот, украл уличную одежду санитаров из шкафчика в раздевалке и выбрался из больницы.

– И никто не попытался его остановить? – спросила Пэйдж. – После двух месяцев, проведенных на спине, он едва ходил и наверняка качался, как пьяный.

– За пределами палаты его никто не знал, – сказала Кэрри. – Для них он выглядел как обычный пациент из общей терапии. На следующий день полицейские изучили запись, сделанную установленной там камерой, и пришли к этому выводу. Насколько я помню, Уарду потребовалось двадцать минут, чтобы выбраться из здания больницы. Он вышел из северного крыла на Монумент-стрит. С тех пор его больше никто не видел живым.

Они успели проехать две мили по автостраде 550. За окнами промелькнули последние мотели и палаточный лагерь, расположенный в каньоне. Теперь они катили по плоской равнине; вокруг раскинулись пастбища, окруженные оградами.

– Три месяца спустя Уард покончил с собой. Полагаю, полиция Лос-Анджелеса сумела установить его личность по отпечаткам пальцев; во время обучения в колледже его дважды арестовывали во время антивоенных маршей протеста. Все детали указывали на самоубийство. Он снял номер и покончил с собой. Никаких подозрений, связанных с насилием. Блокнот не нашли – впрочем, тогда никто о нем даже не думал. На этом история – в моем понимании – закончилась, пока в июне восемьдесят первого года Нора снова не вышла замуж. Часть гостей на свадьбе были старыми друзьями, знавшими ее и Рубена, в том числе и кое-кто из персонала ГИК, перешедшего в «Тангенс». На свадьбе присутствовал и Питер Кэмпбелл. Они с Норой заговорили о Рубене – о том, что в случившемся его вины не было. Просто в конце он перестал быть самим собой. Нора упомянула блокнот и научную фантастику, истории, которыми он бредил. Питер попросил ее рассказать о них подробнее.

Нора стала вспоминать детали, и, как мне говорили, Питеру пришлось поставить свой бокал, чтобы его не расплескать. В общем, расследование началось именно тогда, во время свадебного приема. Питер попросил Нору встретиться с ним на следующее утро и уделить пару часов, перед тем как она отправится в медовый месяц. Сомневаюсь, что ей это понравилось, но она выполнила просьбу, и за проведенные с Питером часы вспомнила кое-что еще, в том числе сумела дать описание блокнота: черная обложка со словом «Скаляр» в нижнем углу. Название компании, которая производила такие блокноты, так думала Нора. А вот то, что она писала в блокноте, – тут у нее начались проблемы. Она сумела вспомнить лишь отдельные фрагменты, которые сводили с ума Питера, пытавшегося свести концы с концами. В результате ему удалось представить общую картину. И ему стало очень страшно.

Мимо проплывали огни далеких ранчо. За ними высились горы, очертания которых с трудом угадывались на фоне темного неба.

– Вот что удалось в конце концов установить, – продолжала Кэрри. – В те дни, когда Уард находился в бункере сразу после инцидента с ГИК, он не полностью потерял сознание. Он воспринимал разговоры – страх и напряжение, которыми были охвачены люди. Однако Уард слышал кое-что еще. То, что он называл «туннельными голосами».

– Голосами Бреши? – спросила Пэйдж.

Кэрри кивнула.

– Уард слышал их, пока находился в бункере, как и все остальные. Но в отличие от них он их понимал.