Тайна Брусничного леса

Яблоки в саду уже второй или третий год подряд собирают дядя Миша с Василием. Они складывают их не в корзины, а в пластмассовые ящики и относят в подпол, где те хранятся чуть ли не до самого Нового года. На столе в доме всегда стоит тарелка с яблоками – «чтобы ребёнок ел витамины». Но Матвейка ел бы их куда с большим удовольствием, если бы яблоки были собраны мамиными руками.

– О, да у вас тут ежи, – шёпотом сказала Анила. – Слышишь, домой заторопились, затопали? Это мы их спугнули…

Матвей ничего такого не услышал, но почему-то поверил Аниле. Она тем временем наклонилась, пошарила в траве и подняла большое наливное яблоко – румяное, без «бочков». Даже странно, как его не подобрали. Девочка поднесла яблоко к носу, а потом осторожно укусила и принялась вдумчиво жевать.

– Ничего себе! Как вкусно! – радостно воскликнула она.

– Ты что, яблок раньше не ела? – рассмеялся Матвейка.

Продолжая жевать, Анила промычала уклончиво что-то вроде «не так часто, как ты».

Самое удивительное, Анила вела себя так, словно ничего особенного не происходило. Будто бы то, что она вылезла из лисьей клетки и теперь разгуливает посреди ночи по их территории, – это нормально. И то, что её сопровождает мальчик, который в это время должен находиться в постели и видеть десятый сон, – тоже в порядке вещей. Ну а раз она вела себя так, то и Матвей поверил, что всё хорошо и ничего страшного с ним не случится. Даже если пока и непонятно, что происходит.

Анила ещё какое-то время бродила по саду, задумчиво поглаживая ладонями шершавые стволы яблонь и что-то напевая себе под нос. Потом они перешли на площадку для барбекю.

Это место тоже очень нравилось Матвею: просторный навес на четырёх резных столбах, два кованых мангала, деревянные скамейки, столик и большая скамья-качалка – специально для мамы и её подруг.

Матвей был ещё совсем маленьким, когда обустраивалась эта площадка. Почти всё тут сделал его папа: сам, своими руками. Тогда он ещё не был главой администрации. Надев рабочий комбинезон, пилил доски, орудовал рубанком и молотком. Матвейка помнил, как папа с друзьями сколачивали крышу-навес, а мама приносила им прямо сюда чай и бутерброды на подносе. И как он, Матвей, вертелся у взрослых под ногами, подавал гвозди и молоток, играл с опилками. А потом, когда был забит последний гвоздь, они устроили праздничный пикник: жарили сосиски и кусочки хлеба на шампурах.

И подобных пикников было потом ещё много, почти каждые выходные, начиная с апреля и вплоть до октября. К ним «на огонёк» часто заходили соседи, приезжали мамины подруги и папины друзья. Некоторые привозили с собой детей, и Матвейка играл с ними в саду в прятки, пока взрослые мариновали свинину и обсуждали курс доллара.

Жаль, что в последние несколько лет барбекю случаются всё реже. Родители говорят, что у них нет времени. Ох уж это время. Странно, ведь когда-то его было вдоволь! Куда же оно подевалось?

6.

Присев на скамейку, Матвейка в очередной раз ушёл в свои мысли и, кажется, даже немного задремал. Он очнулся, когда Анила аккуратно тронула его за плечо.

– Ты, я вижу, очень любишь своих родителей и свой дом, – вкрадчиво сказала она.

– Конечно! – кивнул мальчик.

– И когда-то вы действительно жили очень дружно, – добавила девочка, словно продолжая его недавние мысли. – У вас была настоящая семья…

– Откуда ты знаешь? – начал Матвей и тут же осекся: – То есть, с чего ты взяла, что сейчас мы живем как-то по-другому?

Анила пожала плечами.

– Сейчас такое происходит гораздо чаще, чем ты думаешь, – сказала она. – К сожалению, даже мы не всесильны…

– Вы – это кто, о чём ты? – удивился Матвей.

Анила ничего не ответила. Она внимательно смотрела на Матвея. Её глаза поблёскивали золотыми искорками. Она словно изучала его, или ждала чего-то, непонятно чего. Казалось, что это молчание длится бесконечно долго. Только сухие листья шуршали в тишине, бестолково перекатываясь в лапах у разыгравшегося ветерка.

– Ну, хорошо, – наконец, сказала Анила и откашлялась. – Я тебе уже говорила, но, похоже, ты меня не услышал. Поэтому придётся повториться. Мы – это лисы.

– Лисы? – переспросил Матвей.

– Лисы, – повторила Анила.

Теперь настала очередь Матвея надолго замолчать.

Где-то с полчаса назад Анила заявила, что это она была в той клетке, которую папа привёз домой. Наверное, Матвей должен был как-то среагировать, что-то сообразить. Но это было непросто, потому что любое соображение было бы тут очень странным, или, как любила говорить Наталья Владимировна, неправдоподобным. Поэтому Матвейка решил, что он, наверное, чего-то недопонял. Или что это такая игра и вот-вот всё разъяснится. Зато теперь, кажется, никаких недоговорённостей не осталось.

– Ты хочешь сказать, что ты – лиса? – на всякий случай ещё раз переспросил мальчик у Анилы.

– Да! – она энергично кивнула.

– Самая настоящая, взаправдашняя?

– Угу.

– Тогда почему ты выглядишь как девочка?

Наверное, с этого и надо было начинать. На лице у Анилы мелькнуло облегчение.