Тайна булавки

«Если прямой пароход отойдет отсюда в среду, — что еще неизвестно, — то я прямо вернусь домой. Если я вам ничего не напишу, то знайте, что я изменил решение. В Палермо много прекрасных женщин…»

За этой припиской следовала вторая:

«Приглашаю вас и умнейшего Карвера пообедать со мной в день приезда».

Тэб усмехнулся, спрятал письмо и кольцо в ящик стола и задумался: не пустить ли Рекса в самом деле снова к себе?

Временами он сильно скучал без милого Бэби… Тэб с улыбкой подумал о последней приписке: вероятно, увлечение мисс Эрдферн было давно забыто.

Тэб должен был в этот день пить чай у артистки. Он снова улыбнулся.

Впрочем, лицо его тотчас же помрачнело: дело Трэнсмира начинало тяготить его — ему как журналисту надоело обо всем умалчивать.

Встретившись в этот день с Карвером, он откровенно сказал о том сыщику. Карвер понял его претензии и заявил:

— Теперь вы можете писать о чем хотите, исключая… булавки.

Журналист был в восторге и в самом веселом настроении направился в Централь-отель к мисс Эрдферн.

Молодая женщина встретила его очень ласково. Она протянула обе руки и приветствовала его крепким рукопожатием.

— Какой у вас усталый вид! — воскликнула она. — Точно вы не спали целую неделю! Вы все, вероятно, заняты этим новым убийством?

Она умолкла и стала разливать чай.

— Ведь Броун и есть тот человек, которого вы так старательно разыскивали, не правда ли? Вероятно, о нем и рассказывал И Линг?..

Тэб утвердительно кивнул.

— Несчастный! — с сожалением промолвила мисс Эрдферн. — А этот Вальтерс? Что с ним? Я видела его всего лишь раз, но он мне показался отвратительным!

Она быстро переменила тему разговора.

— Я получила предложение вернуться на сцену.

— Ах, так… — заметил Тэб.

— Да. Но я отказалась. Я ненавижу сцену. У меня связаны с ней самые тяжелые воспоминания…

Тэб вспомнил о письме, полученном им утром от Рекса.

— Знаете ли вы, что Рекс скоро возвращается? — спросил он. — Вам он больше не писал?

Молодая женщина отрицательно покачала головой. Лицо ее вдруг сделалось серьезным.

— Нет, он не писал мне после того странного письма, — ответила она. — Мне очень его жаль…

Тэб лукаво усмехнулся.

— О, не жалейте его! Этот беспутный малый уже вполне исцелился от своей сердечной раны. Юношеские увлечения никогда не бывают длительны…

— Вы рассуждаете, как седовласый старец! — весело воскликнула девушка. — А вы сами исцелились от своего увлечения?

— Какого? — быстро переспросил молодой человек. — Да, до известной степени…

— Что же вы подразумеваете под «известной степенью»? — спросила, улыбаясь, мисс Эрдферн.

— Я не совсем правильно выразился, — поправился Тэб. — Я хотел сказать: до известного времени…

Их взоры встретились, и артистка первая опустила глаза.

— На вашем месте, господин Тэб, — тихо сказала она, — я бы постаралась забыть о нем: влюбленные ведь бывают подчас решительно несносны…

— Вы находите? — упавшим голосом спросил журналист.

— Я находила это… — уточнила она и тотчас же переменила разговор: — Любопытно, чем теперь займется ваш Рекс? Он так богат… Я никогда не думала, что Трэнсмир оставит ему все свое состояние: старик часто ворчал на племянника за расточительность и праздность… Или Трэнсмир не оставил завещания и молодой Лендер унаследовал все по закону? Как ближайший родственник покойного?

— Нет, это не так, — ответил Тэб. — Старик оставил собственноручное завещание…

— Ах, вот что! — воскликнула мисс Эрдферн, уронив чашку.

Лицо ее было бледно, как полотно, в глазах светился ужас.

— Повторите то, что вы только что сказали!

— Что именно? — смущенно пробормотал Тэб. — Разве вы об этом не знали?

— О Боже… — прошептала молодая женщина. — О Боже… как это ужасно!

Тэб подошел к ней и участливо спросил:

— В чем дело, Урсула? Вам нехорошо?

Мисс Эрдферн грустно покачала головой.

— Пустяки! — ответила она. — Это пройдет… Я сейчас вспомнила… Простите меня!

Она повернулась и выбежала из комнаты.

Тэб был совершенно ошеломлен. Он не знал, что и думать. Так прошло не менее четверти часа.

Наконец молодая женщина снова появилась. Она все еще была бледна, но уже вполне владела собой.

— Мои нервы никуда не годятся, — сказала она с усмешкой, как бы оправдываясь перед гостем.

— Но что вас так потрясло? — спросил Тэб.

— Право, не знаю, — устало ответила она. — Вы говорили о завещании, и я вспомнила все…

— Урсула, вы что-то от меня скрываете, — заметил с упреком молодой человек. — Почему вы так расстроились?

Она снова покачала головой.

— Я говорю вам всю правду, Тэб, — промолвила она, вдруг назвав его по имени.

Молодой человек густо покраснел. Она заметила свою оплошность и сказала:

— Простите, я назвала вас по имени… Старая театральная привычка. Собственно, мне нужно было звать вас так с первого дня нашей встречи… А теперь уходите! Я очень устала… Не возражайте!

— Но…

— Лучше приходите завтра, Тэб.

ГЛАВА 24