Тайна бумажных бабочек

Разоблачения она не боялась: внешне Чарльз и Себастьян были во многом похожи, а людям вполне достаточно общего сходства. Артефакт, подтверждающий чистоту королевской крови, сработает правильно, так как Себастьян – достаточно близкий королевский родственник. И никто никогда не узнает её тайну, особенно сам герцог.

Тихо коснувшись невесомым поцелуем губ спящего, королева накинула обнаружившийся за креслом пеньюар, потуже затянула поясок и бесшумно вышла из покоев герцога.

Сознание возвращалось постепенно, принося с тобой совершенно невыносимую тупую боль, от которой, казалось, сейчас просто лопнет голова. Себастьян застонал и попытался открыть глаза, но попытка успехом не увенчалась, и герцог судорожно попытался вспомнить, чем закончился вчерашний вечер. Судя по состоянию, вариантов было немного: он либо напился до стадии полной невменяемости, либо знатно с кем-то подрался. Никаких иных причин для столь отвратительного самочувствия Себастьян не видел. Но как можно напиться или подраться и ничего об этом не помнить? Так не бывает…

Не делая больше опрометчивых попыток открыть глаза, герцог решил двигаться к ответу постепенно и постарался припомнить, что было после того, как он пришёл к себе. Сквозь туман и боль неуверенно пробралось воспоминание о том, что к нему, кажется, приходила королева, но Себастьян категорически не мог вспомнить, зачем она явилась и когда ушла.

В дверь негромко постучали, и голова отозвалась таким яростным взрывом боли, что герцог не удержался и застонал. Видимо, стоящий за дверью визитёр что-то расслышал, так как раздались шаги, показавшиеся Себастьяну гулкими ударами огромного колокола, и затем на его пылающий лоб опустилась восхитительно прохладная ладонь. Боль медленно, но верно стала отступать и через пару минут исчезла окончательно, оставив после себя только жажду и невероятную слабость.

Себастьян аккуратно, всё ещё боясь очередного взрыва боли, открыл глаза и обнаружил сидящего на краешке кровати Хьюберта, который смотрел на него с неприкрытой тревогой.

– Мы с Чарльзом и Филиппом ждали тебя в библиотеке, – негромко сказал Хью, и герцог удивлённо посмотрел на старого друга, – но ты не пришёл, и я решил проверить, что произошло.

– В библиотеке? Зачем? – с недоумением уточнил Себастьян, и выражение глаз Хьюберта стало ещё более обеспокоенным, – мы о чём-то договаривались?

– А ты не помнишь? – Хью быстро провёл рукой вдоль тела лежащего герцога и нахмурился, – ты что вообще делал после ужина?

– Пришёл к себе, – каждое воспоминание давалось герцогу с колоссальным трудом, словно он за верёвку тянул из болота огромную тяжесть, – а потом не помню. Но по ощущениям я или один выпил ведро гномьего самогона самого отвратительного качества, или меня в течение часа пинали ногами все желающие. Но ведь это маловероятно…

– Совсем не помнишь? – Хью становился всё задумчивее, – а почему ты пошёл к себе, а не в библиотеку, где мы договорились встретиться с Чарльзом и Филиппом?

– Знаешь, очень странно, – медленно проговорил герцог, – но я совершенно забыл об этом. Но такого просто не могло быть: я ради этого дела сюда приехал. Я никак не мог забыть о встрече в библиотеке. Но забыл…Как так может быть? Это не магия, её бы я почувствовал…

– Ладно, с твоими провалами в памяти мы разберёмся, а вот что было потом? Почему ты напоминаешь сейчас больного трёхсотлетнего старика? Ты пришёл…дальше что?

– Я собирался в ванную, но тут, кажется, пришла Марион…а дальше я вообще не помню… – Себастьян беспомощно взглянул на Хьюберта, – я абсолютно ничего не помню…Кажется, она что-то говорила насчёт того, что очень беспокоится о Филиппе…хотя точно не скажу…как в тумане всё…

– Это твои бокалы на столе? – Хью поднялся и стал методично осматривать комнату друга, – и вино твоё?

– Не помню, – в очередной раз повторил герцог, морщась от сознания собственного бессилия, – но такое вино у меня точно было…

– Подожди-ка, – Хью внезапно насторожился, осторожно взял со стола один из бокалов и поднёс его к лицу, медленно и глубоко втягивая воздух, – однако…

– Что? – Себастьян готов был услышать любую новость, но, как оказалось, только не ту, которую озвучил ему Хью.

– В этом бокале было сильнейшее возбуждающее зелье, из числа запрещённых, – почти прошипел маг, осторожно поворачивая в руках улику, – ты не заметил, потому что его практически невозможно узнать – оно слишком редкое, да и выветривается быстро – приди я утром, ничего уже не смог бы обнаружить. Но возникает два вопроса…Первый: где она его взяла. И второй: зачем она это сделала.

– Вопрос – кто, я так понимаю, уже не актуален, – почти шёпотом произнёс Себастьян, растерянно вертя в руках шпильку для волос, украшенную искусной резьбой. Он сам привёз этот комплект в подарок королеве пару лет назад и знал, что Марион с удовольствием их носит. И вот одну такую шпильку он только что обнаружил у себя под подушкой. Можно, конечно, попытаться придумать какое-нибудь другое объяснение, но есть ли смысл: всё, увы, достаточно понятно…