Тайна часов с кукушкой

Празднество. Я подумал, что вечеринка взбодрит меня. В конце концов, будет торт, подарки, мои лучшие друзья. Что может еще произойти?

Сначала все шло хорошо. Один за другим приезжали друзья, все с подарками. Я пригласил пятерых мальчишек — Дэвида, Джоша, Майкла Б., Генри и Ларса, и трех девочек — Сиси, Рози и Мону.

К Сиси и Рози я был равнодушен, но мне очень нравилась Мона. У нее были длинные блестящие каштановые волосы и симпатичный вздернутый носик. Она высокая и хорошо играет в баскетбол. В ней было нечто, что волновало меня.

Сиси и Рози — ее закадычные подружки. Мне пришлось их позвать, так как я приглашал Мону. Они неразлучны. Сиси, Рози и Мона приехали вместе. Они сняли свои жакеты. На Моне был розовый комбинезон поверх белой водолазки. Выглядела она потрясающе! Как были одеты остальные девочки, я не заметил.

— С днем рождения, Майкл! — поздравили они с порога.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Каждая вручила мне подарок. Подарок Моны был маленький и плоский, завернутый в серебряную бумагу.

«Наверное, компакт-диск, — вычислил я. — Но какой? Что может выбрать такая девочка, как Мона, в подарок такому мальчику, как я?»

Я положил подарки на стопку других в гостиной.

— Слушай, Майкл, что подарили тебе родители? — спросил Дэвид.

— Да так, велосипед, — стараясь не выдать волнения, ответил я. — На двадцати одной передаче.

Я включил компакт-диск. Мама с Тарой внесли тарелки с бутербродами. Мама вернулась на кухню, но Тара осталась.

— У тебя такая милая сестра, — сказала Мона.

— Тебе так не покажется, когда ты ее поближе узнаешь, — промямлил я.

— Майкл, нехорошо так говорить, — сказала Мона.

— У меня ужасный старший братец, — сообщила ей Тара. — Он все время на меня кричит.

— Ничего подобного! Сгинь, Тара!

— И не подумаю! — Она показала мне язык.

— Майкл, позволь ей остаться, — заступилась за нее Мона. — Она никому не мешает.

— Эй, Мона, — прочирикала Тара. — Знаешь, а ты Майклу нравишься!

Глаза Моны расширились:

— Нравлюсь?

Я стоял красный как рак. Я бросил свирепый взгляд на Тару. Я хотел удавить ее — прямо здесь, прямо сейчас, но не мог: слишком много было бы свидетелей.

Мона засмеялась. Сиси и Рози тоже смеялись. К счастью, мальчишки этого не слышали. Они сгрудились вокруг бумбокса и перескакивали с одной дорожки на другую.

Что я мог сказать? Мне действительно нравилась Мона. Я не мог этого отрицать: это задело бы ее. Но признаться в этом тоже не мог.

Мне хотелось умереть. Провалиться сквозь землю и умереть.

— Майкл, ты покраснел! — воскликнула Мона.

Ларе услышал ее слова и сказал:

— А что Вебстер натворил?

Некоторые ребята зовут меня по фами лии.

Я схватил Тару и выволок ее на кухню; в ушах звенел смех Моны.

— Огромное спасибо, Тара, — прошипел я. — Зачем тебе понадобилось сообщать Моне, что она мне нравится?

— Но ведь это правда? — произнесла моя сестрица. — Я всегда говорю правду.

— Ну, конечно!

— Майкл, — вмешалась мама. — Ты опять обижаешь Тару?

Я вылетел из кухни, не ответив ей.

— Эй, Вебстер, — позвал меня Джош, когда я вернулся в гостиную. — Давай пойдем посмотрим твой велосипед.

«Как кстати, — подумал я, — сбежать от девочек».

Я повел их к гаражу. Они все глядели на велосипед, обмениваясь кивками. Кажется, он их впечатлил. Генри взялся за руль.

— Эй, а что это за здоровенная царапина? — спросил он.

— Да я знаю, — принялся я объяснять, — моя сестра… — И умолк, покачав головой. Что толку плакаться? — Давайте пойдем и посмотрим подарки, — предложил я.

Мы гурьбой вернулись в гостиную.

«В конце концов, я смогу насладиться новыми подарками, — решил я. — Их-то Тара не сможет испортить».

Но Тара всегда умела изощряться.

Когда я вошел в гостиную, Тара восседала в куче сорванной оберточной бумаги. Рози, Мона и Сиси наблюдали, расположившись вокруг нее.

Тара постаралась для меня: она открыла все подарки.

«Премного благодарен, Тара».

Она распаковывала последний подарок — от Моны.

— Посмотри, что Мона тебе подарила, Майкл! — прокричала Тара.

Это действительно был компакт-диск.

— Я слышала, что на нем записаны классные песни про любовь, — поддразнила Тара.

Все засмеялись. Они все находили Тару не обыкновенно остроумной.

Позже мы все расселись в столовой в ожидании торта и мороженого. Я сам нес торт. Мама шла следом — с тарелками, свечками и спичками.

Это был мой любимый торт — весь из шоколада.

Осторожно держа блюдо с тортом, я миновал дверной проход из кухни и вошел в столовую.

Тару, вжавшуюся в стену, я не заметил. Я не видел, как она вытянула в проход свою маленькую детскую ножку.

Я споткнулся. Торт вылетел у меня из рук.

Я приземлился прямо на торт. Лицом вниз. Как и было задумано.

Некоторые из ребят ахнули, другие пытались подавить смех.

Я сел, стирая с глаз коричневую глазурь. Первое, что я увидел, была Мона. Она сотрясалась от хохота.

Мама наклонилась и стала бранить меня:

— Весь торт всмятку! Майкл, ну почему ты не смотришь себе под ноги?

Я слушал смех, глядя на мой испорченный торт. Теперь не во что было втыкать свечи. Но для меня это не имело значения: я все равно решил загадать желание.

Я пожелал вернуться к началу своего дня рождения.