Тайна человека с кинжалом

- Когда? Сегодня утром все было в порядке. Я выходил из библиотеки только позавтракать - и все равно находился в нескольких шагах отсюда. И дверь между гостиной и столовой всегда открыта. Кто стал бы так рисковать только для того, чтобы порезать картину?

- О Господи! - вздохнула Сесиль.

- Ничего не понимаю, - пожал плечами Бенуа. - А вы осматривали другие комнаты? Может быть, что-то украдено?

- Пойдемте посмотрим, - решил Руайер.

Они прошли столовую, обставленную массивной темной мебелью, и, миновав великолепную, натертую воском дверь эпохи поздней готики, перешли в голубой салон. Здесь хранилась уникальная коллекция французского и бретонского прикладного

искусства.

- Все на месте, - констатировал Руайер.

Прежде чем покинуть салон, он любовно оглядел изящные вещицы, каждая из которых досталась ему ценой долгих поисков и больших денег. Вот, например, церковный ковчег, отделанный лазуритом, - Руайер приобрел его в Марселе, у одного антиквара, за сорок три тысячи франков. А вот круглый столик красного дерева времен Людовика XVI, который Руайер купил у одного английского коллекционера за двадцать пять тысяч франков. А сколько здесь еще других, не менее дорогих ему старинных вещей! Когда он их приобретал, он еще был "великим Руайером"... Хозяин замка вздохнул, тихонько прикрыл дверь и догнал слуг.

- Надо бы и наверху посмотреть, - предложила Сесиль.

- Что ж, если хотите... - согласился Руайер.

Второй этаж не был так похож на музей, хотя мебель и картины здесь тоже стоили недешево. Хозяин дома и прислуга поднялись по широкой лестнице и вошли в холл, за которым следовала анфилада парадных комнат. Руайер открывал одну дверь за другой, внимательно осматривал обстановку...

- Все на месте, - прошептал он. Вскоре осмотр был закончен.

- Ничего не понимаю, - повторил Бенуа.

Они вернулись вниз, в гостиную. Казалось, Человек с кинжалом неотступно следит за ними. Его голубые глаза под маской были такими живыми, что Сесиль не удержалась и показала ему кулак.

- Ух, проклятый! - воскликнула она. - Было бы лучше, мсье, если бы вы от него избавились.

- Типун вам на язык! Это жемчужина моей коллекции!

Воцарилась тишина. Сесиль была уверена - это он, Человек с кинжалом, испортил картину! А Руайер и Бенуа продолжали размышлять...

- Ну что ж, раз с улицы никто не входил, - проговорила наконец Сесиль, - и раз мсье ничего не слышал...

- Ну так что? - раздраженно спросил Руайер.

Сначала Сесиль не рискнула продолжить. А потом наконец произнесла тихим, дрожащим голосом:

- Таким кинжалом это сделать нетрудно. Бенуа пожал плечами.

- Что будем делать с картиной? - осведомился он. - Выбросим?

Руайер посмотрел на часы.

- Уже пять! Нет, оставьте ее пока. Я жду доктора Додена, он обещал привезти ко мне парижского адвоката с сыном. Я расскажу им, что произошло, - может, они помогут разобраться. А уж потом сожжете картину. А вы, Сесиль, подайте нам в беседку прохладительные напитки. Теперь, пожалуйста, оставьте меня.

Прислуга удалилась. Владелец замка минуту постоял в задумчивости, потом вернулся в библиотеку, перечитал незаконченное письмо и решительно разорвал его.

ПРОКЛЯТАЯ КАРТИНА

Машина ехала по горной дороге, ничем не отличающейся от тысяч подобных дорог. Франсуа Робьон по прозвищу Без Козыря отчаянно скучал. Он так надеялся провести каникулы в Кермоле! Но, увы, в июне мадам Робьон заболела, и врач посоветовал ей подлечиться в Шатель-Гюйон. Поскольку мэтр Робьон тоже чувствовал себя уставшим, он решил, что вся семья отправится в Овернь.

- Но я - то вполне здоров! - пытался протестовать Франсуа.

- Если ты один поедешь в Кермол, мама весь месяц будет о тебе беспокоиться! Ты думаешь, она забыла, что там случилось в прошлый раз?

- Папа, но ведь я уже взрослый!

- Для мамы, Франсуа, ты навсегда останешься ребенком. Ну а я знаю, что ты настоящий мужчина - и, конечно, сумеешь пережить это небольшое разочарование. Один месяц! Что это в твоем возрасте! И к тому же, надеюсь, вот это тебя развлечет...

И Франсуа получил в подарок замечательную кинокамеру. Какое-то время он был вне себя от радости, но потом к нему снова вернулась тоска по Кермолу. Ведь камера всего лишь фиксирует то, что происходит вокруг, а если вокруг скукотища, к чему тогда камера, даже самая прекрасная? И что интересного может быть в городе на водах? Без Козыря заранее решил, что Шатель-Гюйон не достоин ни одного сантиметра пленки.

Однако горы были прекрасны, как и соборы, окруженные трогательными лужайками. Любитель прогулок нашел бы здесь великое множество тайных тропинок. И Без Козыря часто хотелось навести объектив камеры то на ручеек, вьющийся между деревьями, то на живописные развалины в зарослях цветущих кустарников, то на тропинку, убегающую в долину.

Вечерами мадам Робьон спрашивала его:

- Ну как, заснял что-нибудь интересное?

- Нет, тут все так банально. Эти места годятся только для почтовых открыток.

- Но в Бретани было то же самое, Франсуа.

- Ничего подобного! Там был ветер!

- Мне бы не хотелось, чтобы ты скучал.

- Не волнуйся, мама.