Тайна "Черного лотоса" (СИ)

— Вокоу — сборище бродяг, в основном обедневшие японские рыбаки. Но в их отрядах есть и корейцы, и вьетнамцы, и китайцы — в общем, все «веселые люди», — пояснил он. — Однако не стоит их недооценивать.

— Ты уже что-то придумал? — спросил Киу.

— Не знаю. В дороге обязательно придумаю. А вот брать ли нам еще кого-то в отряд? Или сами справимся? — в свою очередь спросил Донг.

— Ты — командир, тебе виднее, — отозвался Киу. Он-то был выше на голову и сильнее Донга, а командиром назначили не его.

— Киу, давай договоримся: я — за тебя, ты — за меня. Если со мной что-нибудь случится, ты будешь командовать, но напрасно не геройствуй, иногда лучше отступить, а потом победить. Думаю, мы возьмем в свою команду еще троих — Хэя, Хи и Хенга.

— Согласен. Легко запомнить! — засмеялся Киу.

Трех Ха, как прозвали троицу друзья, отправили пораньше, а сами шли вдвоем. Им предстояло преодолеть почти триста ли. Но разве это расстояние для молодых, полных сил юношей.

Вышли рано утром, завтракали уже в пути, в обед отдыхали по часа два и снова шли до ночи. Спали где придется. Старались не привлекать внимания. Одеты были в простую крестьянскую одежду — штаны и рубахи. На голове бамбуковые треугольные шляпы, на плечах сумки, в руках посохи. Хотя кто-то бы мог подумать, зачем молодым крестьянам посохи. Однако первые два дня пути прошли без происшествий.

На третий монахи обошли небольшую деревню по полям и двинулись к речушке. Они решили наловить рыбы, поужинать, а потом идти дальше. По пути им встречались только крестьяне, работавшие на рисовых полях.

Казалось, никто не обращал на них внимания. Однако друзья ошибались. Их приметили: юноши — сильные работники, дорогой товар на рынке рабов. Стоят в два раза дороже, а то и больше, чем женщины.

Трое надсмотрщиков богатого землевладельца увидели их в харчевне, сговорились поймать и отвезти на рынок. Парни вроде нездешние, никто не хватится. Надсмотрщики выследили их.

Киу, наевшись, растянулся на песке и прикрыл глаза. Донг еще пил чай, посматривая на быстро бегущую воду. Вода всегда напоминала ему о доме, о семье. Где теперь его родные? Живы ли? Хорошо, что он умеет управлять джонкой и немного знает море. Ведь предстоит битва с пиратами.

Киу заснул, а Донг, погрузившись в воспоминания и размышления, не заметил надвигающуюся опасность. К ним скрытно, прячась за валунами, приближались трое мужчин.

Всё произошло так быстро, что друзья не успели опомниться. Их накрыли прочной рыбацкой сетью. И чем сильнее они сопротивлялись, тем больше запутывались в ней.

— Худые, а сильные.

— Нам должны хорошо заплатить.

— А может, продать их сразу хозяину.

— Рискованно. Отвезем на рынок. Там продадим по-быстрому скупщикам. И дело с концом.

Донг был в бешенстве, и прежде всего на себя: он — главный, как он мог так глупо попасться. Как теперь выбираться? Они потеряют время. Как он мог не услышать шаги нападавших, не почувствовать их запах? Вода приглушила звуки, ветер отнес запах в другую сторону. Киу тоже злился, но не на Донга. Он всё пытался порвать сеть, но только напрасно тратил силы.

Их, не освобождая от сети, бросили на телегу, накрыли широкой циновкой и повезли.

Донг сообразил, что повезли их на рынок рабов, а ближайший находится в одном из портов Южно-Китайского моря, там, куда им и надо было добраться. Что ж, хотя бы в этом повезло.

Донг потихоньку рассказал об этом Киу, пытаясь его взбодрить. Но их не кормили и даже не давали воды. Киу, высокий и не такой стройный, как Донг, сильно страдал и просил напоить их.

Им дали напиться только на рынке рабов.

Перекупщик, цокая языком, рассматривал товар недолго. И по деньгам сошлись быстро. Двое помощников торговца увели купленных на трехмачтовую джонку, разукрашенную облаками и драконами, и, надев им на головы кангу — колодки и завязав крепко руки, бросили в трюм.

Оттуда пахнуло немытыми телами и безнадежностью.

Донг огляделся, высматривая, в какой угол им приткнуться, — почти всё было занято. Вокруг лежали, сидели, молчали, тихо переговаривались растерянные, испуганные и ни на что уже не надеявшиеся люди. Хотя среди царившей здесь безнадежности Донг почувствовал и энергию злобы.

Новеньких приняли равнодушно, лишь на миг блеснуло в глазах любопытство — кого еще спустили к ним в трюм, его сменило вялое недовольство — и так дышать нечем.

Киу опередил Донга: он быстро метнулся свободному месту у грязной стены. Они сели, стараясь не задевать друг друга.

— Ну, главный, что делать будем? — без злорадства, но всё же с подколом спросил Киу.

Донг пропустил шпильку в свою сторону и спокойно ответил:

— Выбираться.

Киу хмыкнул и уточнил «для непонятливых»:

— Как?

— Ночью, когда все уснут, попробуем освободиться от веревок…

— А канга⁈ — перебил Киу.

— Не ори! — начал закипать Донг. — И от канги. Ты же у нас самый сильный, — все-таки не удержался от ответной колкости Донг.

И тут же они замолчали, повернув головы на звук открывающейся крышки трюма.