Тайна Черного моря

— Полковник, увел бы ты меня отсюда, — подал голос генерал, окончательно перестав понимать, что происходит. Не удержался, запустил руку под мундир и горемычно поскреб в боку.

— Это еще не все, — безучастно возразил Хутчиш, припечатав «беломорину» каблуком — будто червяка раздавил. — Что я получу, если выполню задание?

— Проси что хочешь, — генерал перестал чесаться.

— Учитывая, что миллион долларов, яхту, виллу на Кипре и звание Героя России, если б мне все это вдруг понадобилось, я добыл бы за два-три дня самостоятельно, предлагаю тебе, усатый, своеобразную игру, — он вновь стал обращаться непосредственно к генералу, отчего полковнику совсем поплохело. — Давайте сделаем так: после выполнения задания мне дается двадцать четыре часа, в течение которых я буду иметь моральное право убить одного человека.

— А именно — тебя, мой усатый друг. Я все сказал. Хоу.

Полковник испуганно взглянул на товарища Семена и отступил на шаг. Генерал сжал кулаки и прошипел:

— Бред какой-то... Вы!.. Ты в своем уме? Чушь! Да как вы!!! — И полковнику: — Сделайте же что-нибудь!

Растормошенное эхо подхватило этот выкрик и унесло на третий пост.

— Он не уступит, — обреченно шепнул Громов. — Однажды он потребовал в качестве оплаты вывести войска из ГДР.

— Отчего же, уступлю, — улыбнулся Хутчиш. — Ты, усатый, можешь хоть дивизию в караул поставить, можешь хоть в Австралии спрятаться — врачи констатируют только естественную смерть. И если за сутки я не успею — что ж, будь здоров и получай чины дальше. Шансы оцениваю-тридцать на семьдесят в свою пользу.

— А если не выполнишь задание? — нашел лазейку царедворец.

— Понимаю, куда ты клонишь, и полностью «за». В таком случае — шансы пятьдесят на пятьдесят. Так даже интересней. За твоей спиной ФСБ, ГРУ, СВР, МО и МВД, а я давно искал равного противника. — Он с интересом вгляделся в побагровевшее лицо офицера. — Или, может быть, ты собираешься отменить операцию?

Генерал молчал, с ненавистью глядя на мерзавца. Пыхтел и молчал.

И тут — так неожиданно, что вздрогнули не только командиры, но и сам мегатонник — наступившую тишину прорезал рокочущий рык огромного зверя. Доносился он откуда-то из стен апартаментов номер тринадцать, грозно нарастал, неотвратимо надвигался, казалось, сейчас стена рухнет под напором исполинского тулова и на свободу вырвется омерзительное подземное чудовище... А потом рычание вдруг превратилось в беспомощное булькающее сипение и— стихло.

«Ч-черт, — смекнул генерал, — это ж трубы водопроводные гудят. — Пот лил по лицу, от пота щипало в глазах, от пота промокла не только майка и форменная рубашка, но и повлажнел сам мундир. — Тут совсем с катушек съехать можно...»

Он почти физически ощутил многометровость толщи грунта над собой. Подземелье давило на него железобетонной тушей, сжимало в холодных объятиях.

Полковник тронул его за рукав:

— Пошли. Что должно было быть сказано — сказано. Я здесь за год наслушался таких секретов, что своей смертью умереть и не мечтаю. Когда-нибудь прихлопнут, как муху. Может, тебя это утешит.

Генерал и от него принял обращение на «ты» без возражений.

А Хутчиш повернулся к полковнику:

— Палыч, уходить будешь — свет выключи, будь добр. Все равно заснуть уже не удастся.

Полковник машинально нажал кнопку на пульте ДУ. Свет в камере погас.

— Спасибо, Палыч.

Несколько секунд офицеры наблюдали за тем, как почти в полной темноте прапорщик Хутчиш нацепил большедиоптрийные очки и раскрыл художественный альбом.

«На понт берет, с-сука», — с бессильной злобой подумал товарищ Семен.

«В темноте, да еще сквозь эти жуткие очки видеть тренируется, молодчина», — с гордостью подумал Громов.

Они пошли назад, оба опустив головы.

— Товарищ генерал! — Виноватый голос раздался из мрака апартаментов мичмана Жибы. — Вы уж извините меня за ту выходку... Вот, возьмите назад. — Медаль брякнулась под ноги командирам. — Вы ему теперь весь принадлежите.

Эпизод второй

25 июля, понедельник, 12.53 по московскому времени.

Конец объекта У-17-Б

Генерал с силой нажал кнопку лифта — ту, на которой была нарисована стрелочка вверх. С ненавистью нажал. Но лифт остался стоять на месте. Полковник, пряча улыбку, поднял руку и банальной азбукой Морзе застучал бурым от «Беломора» ногтем по ярко освещающей лифт лампочке: цок, цок, цок-цок... «Прошу добро на подъем».