Тайна cредневековых текстов. Библиотека Дон Кихота

Книги, собранные в ящиках в этом зале, казалось, намеревались сделать нечто подобное. Они словно мстили людям за свое полное забвение. Это была огромная, нет, колоссальная стая вампиров, готовая в любую минуту вырваться на свободу и показать людям кузькину мать, показать, кто в доме хозяин. Для того чтобы эта мегабомба взорвалась наконец, не хватало лишь самого малого: капли крови живого существа. И теперь эта капля уже была у них внутри, в склепе, в начинающей оживать могиле. Книги жадно касались этой капли и каким-то образом передавали из ящика в ящик, словно священный потир во время мессы: каждый должен был попробовать кровь и ощутить новый прилив жизни.

А солнце между тем неумолимо стремилось скатиться за горизонт. В зале, где были свалены книги, становилось все мрачнее и мрачнее. Воронов почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Чтобы не упасть, он присел на пол, прислонившись к ящикам спиной. И тогда всем существом своим он ощутил, что сзади него начинает оживать Зверь, причем Зверь неведомой, страшной силы. Все ящики слегка заколыхались, и по залу прошел звук, похожий на глубокий вздох, идущий из каких-то невероятных глубин.

И тут Воронову по-настоящему стало страшно. Только теперь он понял, что имел в виду Грузинчик, когда рассказывал ему о своем Страхе. Этот звук леденил душу, разрушал мозг, лишая человека воли. У Воронова перехватило дыхание… Еще немного – и он умрет. Надо вставать и бежать отсюда, бежать без оглядки, бежать куда глаза глядят. Бежать вместе с Грузинчиком. Теперь понял, как сходят с ума? Так и сходят! Сначала Страх, а затем мозги можно выбросить на помойку, как перегоревшую лампочку.

Книги рисовались Воронову кровожадными монстрами. Это они готовы были сожрать всю планету, всю без остатка. На их издание уходили тонны и тонны леса. Планета лишалась лесов, и все ради книг, ради нескольких больших библиотек, наподобие ленинской. И в дальнейшем книги потребуют еще жертв, потребуют еще больше леса. Уже давал знать о себе парниковый эффект, и постепенно надвинулось на планету глобальное потепление. Еще немного – и начнут таять льды Гренландии. Вода буквально хлынет на Европу. Первой под воду уйдет Голландия: эта страна расположена ниже уровня моря. Вода затопит все вплоть до Среднерусской возвышенности, до Уральских гор. Книги рано или поздно сожрут весь лес. Обезумев, они заставят людей печатать себя все больше и больше, подсадив своих читателей на сюжеты, и сделают из них настоящих наркоманов, только не героиновых, а книжных. Люди не смогут больше жить без этих пустышек. Читающая книжная европейская цивилизация во многом по этой причине уже давно лишилась своих густых лесов. Еще римский историк Тацит писал о Германии как о стране непроходимых чащ, а сейчас – это лысая страна автобанов и правильных домиков, где лес больше напоминает регулярный городской парк, а не бесконечный зеленый таежный массив. Англия, страна друидов, этих магов леса и вековых деревьев, также стала территорией декоративных посадок. Знаменитый Шервудский лес давно ушел в мир преданий, воспоминаний и легенд. Все эти деревья сожрали Гёте, Шиллер, Шекспир, Диккенс, Сервантес и лютеранская Библия. Вот они, чемпионы по тиражам! Именно эти авторы бьют все рекорды по количеству переизданий. Но что еще может произойти со старушкой Европой, если она станет свидетелем очередного книжного бума?!

Воронов понял, что если Оно, которое начало оживать прямо у него за спиной, вздумает вздохнуть так еще раз, то ему просто не пережить этого Вздоха. И тут Воронов, на удивление самому себе, начал молиться, молиться страстно и неумело. Он молился, как мог. Так молятся солдаты во время бомбежки или перед атакой, желая непременно обрести заступничество на небесах. Слова, обращенные к Отцу нашему, Создателю всего и вся сущего на земле, обретают во время молитвы особую силу утешения.

Воронов искренне надеялся, что слова молитвы спугнут, отодвинут этот Вздох, который, кажется, готов был вот-вот родиться в деревянных недрах этого саркофага. А ящики между тем все источали и источали смолу, словно заранее оплакивая судьбу многих и многих лесов, которые люди собирались загубить в ближайшем будущем.

Воронов продолжал молиться, молиться неистово, по-детски. А смола все сочилась и сочилась крупными желтыми липкими каплями, падая на пол, стекая прямо на спину Воронова, делая его дорогой костюм непригодным для дальнейшей носки. Смола словно стремилась приклеить Воронова к ящикам, чтобы он никуда не убежал и остался сидеть здесь навечно.