Тайна Дамы в сером

– Что же, – тихо сказала Аделаида, придвигая к себе ближайшую бумагу и делая в ней ненужную пометку, – я была бы рада помочь вам, но…

Умница Карл понял намек совершенно правильно и встал.

– Собственно, – сказал он спокойно, – я как раз хотел попросить вас…

– Да? – дерзнула Аделаида.

– …позволить мне провести завтрашний день рядом с вами.

– Что? – Аделаиде показалось, что она ослышалась.

– Видеть ваши дела, проблемы, заботы… видеть вашу школьную жизнь так, как видите ее вы. Моя просьба может показаться вам несколько необычной, но у нас подобная практика является общепринятой. И в любом случае, когда у вас найдется время посетить мой лицей, я покажу вам его и всю нашу работу во всех подробностях!

Тут Аделаида ощутила, кроме паники от невозможной просьбы немца, еще и укол совести. Директор лицея, профессор, известный, надо полагать, у себя в Цюрихе человек, уже несколько дней у нее в гостях, а она не только не уделяет ему должного внимания, но и ищет всевозможные уважительные причины и оправдания такому своему поведению. И все же просьба его была совершенно невозможная; Аделаида представила себе, как здесь, в его присутствии ей придется разговаривать с Горчаковым-старшим, жаждущим устроить своего непутевого сына в десятый класс… отчитывать Бельскую за постоянные конфликты с родителями… объясняться с не получившими зарплату педагогами… в очередной раз решать с завхозом вопрос о чрезмерных тратах на бытовую химию… и… и… впрочем, и перечисленного было достаточно, чтобы Аделаида, опустив глаза, решительно помотала головой. Когда же она посмотрела на Карла, то увидела, что он уже стоит у двери и держится за ручку.

Позже ей казалось, что ноги сами подняли ее и вынесли из-за стола. Только что она сидела, глядя вниз, чувствуя, что глаза ее готовы наполниться слезами, – и вот она уже рядом с ним, она поднимает руку, робко касается его локтя и просит не принимать ее отказ за нежелание сотрудничать. Завтра очень непростой день, к тому же после обеда ей надо будет ехать в Город на семинар… А вот, может быть, в среду…

Он смотрит на нее сверху вниз, молчит, улыбается, потом осторожно берет ее ледяные пальцы в свою ладонь и подносит к губам.

На тонкой, белой, нежной коже расцветает огненный цветок.

Карла уже нет, он ушел, закрыв за собой дверь, а Аделаида стоит, привалившись к стене, прижав к груди пылающую кисть руки, и смотрит на то место, где он только что был, на дверную ручку, хранящую его прикосновение, вдыхает оставшийся после него едва уловимый запах нездешних, согретых солнцем трав.

Потом она возвращается к своему столу, садится за него, машинально снимает подпрыгивающую от ярости трубку, слушает, отвечает, заканчивает разговор, достает ежедневник и листает его, пытаясь сообразить, какой сегодня день, какого месяца и с какой стати ее (ее, обладательницу огненного цветка, тихо тающего на снежном поле!) приглашают на какое-то совещание в какое-то гороно.

* * *

На улице дождь, он яростно барабанит по сохранившимся кое-где кучкам почерневшего снега, по головам и спинам прохожих, еще одетых в зимнее, по ржавым карнизам с прячущимися под ними воробьями; он низвергается с потемневшего неба с мрачным упорством, словно едва родившуюся весну сразу же и навсегда сменила поздняя осень.

За большими зеркальными окнами «Тайваня», лучшего, по мнению многих, заведения в городе, сейчас, в середине рабочего дня, сидит трезвая солидная публика и ест фирменное мясо в горшочке, с черносливом и душистым перцем. Уютно горят огни в матовых шарах, отгоняя тоскливую полутьму за окнами, тихая музыка звучит из скрытых резными деревянными решетками динамиков; голоса обедающих и стук столовых приборов прилично негромки и создают мирный расслабляющий фон.

О том, что вот-вот придется покинуть это приятное место и сквозь пелену холодного дождя возвращаться на работу, даже думать не хочется, а хочется, наоборот, заказать еще чашечку горячего шоколада. Правда, тогда от зарплаты останется еще меньше. Интересно, как Карл отнесется к тому, что сегодня за все будут платить они? Вряд ли он согласится на такое, даже после всех изъявлений благодарности за подарки и прозрачных намеков на то, что сегодня они богаты и могут позволить себе. Ну ладно, рискнем. И Манечка движением указательного пальца подзывает крутящегося поблизости официанта в расшитом бамбуками переднике.

Карлу в «Тайване» нравится, он никуда не спешит, благодушно настроен, и сестры пользуются случаем порасспросить его о кое-каких личных обстоятельствах. Есть ли, к примеру, у него секретарша? О да, фрау Лембке, прекрасный работник и очень милая женщина. На ее шестидесятилетие он, Карл, подарил ей ротвейлера, и с тех пор она с ним (ротвейлером то есть) практически не расстается, так что теперь у него есть не только секретарша, но и охранник… Его дом? Обычный дом, двухэтажный, небольшой, но поместительный; и – да, он живет в нем один. Кроме тех случаев, когда там живут еще его друзья, родственники, родственники друзей и знакомые родственников.