Тайна Девы Марии

Полагаясь больше на инстинкт, чем на память, она быстро отыскала нужную службу — напоминание о былых временах, когда люди путешествовали элегантно и не спеша. Не снижая скорости, она поблагодарила свою счастливую звезду, что дежурный оказался на месте, где ему и полагалось быть. Когда она попала сюда в первый раз, чтобы спрятать документы, ей пришлось искать этого служащего чуть ли не с фонарем, чтобы он отпер пыльную решетку. Сегодня на это времени не было. Притормозив, она принялась рыться в сумке в поисках корешка квитанции. Он нашелся почти сразу, но руки так сильно дрожали, что ей никак не удавалось его ухватить.

— Вот он! — Наконец она сунула корешок служащему.

Ей отчаянно нужны были эти документы — для властей, для жертв, для себя самой, для Лилиан.

— Хорошо, мисс, — сказал служащий, беря бумажку. — Хорошо. Только попридержите коней. Посмотрим, что я смогу сделать.

Старик отложил «Нью-Йорк пост» и зашаркал в дальний конец грязной комнаты.

— Быстрее, быстрее. Прошу вас, быстрее.

— Опаздываете на самолет, мисс?

От безысходности у нее навернулись на глаза слезы, когда она услышала, как он еле-еле волочит ноги.

— Да.

— Сейчас посмотрим, сейчас посмотрим… Возможно, вот он, в последнем ряду. Черный, с кожаной ручкой?

— Да-да! Он самый!

Старик отдал ей чемоданчик, она бросила еще одну двадцатку — гораздо больше платы за хранение — и умчалась.

Мара бежала вверх по лестнице в терминал; по бесконечному коридору, мимо выходов на посадку, снова вниз по лестнице, к месту выдачи багажа. При виде первой же стрелки на выход она повернула и слилась с потоком прибывающих пассажиров, в надежде выйти на площадку прибытия и отыскать таксиста, готового за хорошую мзду, вопреки правилам, взять пассажирку не из очереди на стоянке. Для этого понадобилась еще одна пригоршня купюр, но первое же такси рвануло с места, стоило ей крикнуть:

— Поезжайте как можно быстрее в Манхэттен.

Теперь с документами на руках нужно было срочно связаться с Лилиан, поэтому Мара, опять посулив водителю деньги, воспользовалась его сотовым телефоном. Сначала она позвонила Лилиан домой, опасаясь, как бы трубку не снял Филипп, но в то же время пребывая в уверенности, что выследить ее не смогут, так как она звонит с чужого телефона. Никто не ответил ни в квартире у Лилиан, ни по ее мобильному, поэтому Мара дозвонилась до справочной и связалась с консьержем в ее доме. Объяснив причину беспокойства без особых подробностей, Мара попросила проверить, все ли в порядке в квартире.

Пришлось ждать добрых пятнадцать минут, сунув дополнительную купюру встревоженному водителю, прежде чем консьерж вернулся к телефону.

— Мисс, вы меня слушаете?

— Да. — Сердце ее так громко стучало, что, наверное, было слышно даже консьержу.

— К сожалению, мне придется вам перезвонить. Я нашел мисс Джойс на полу в ее квартире и вызвал «скорую помощь». Мне нужно проводить врачей наверх.

— Идите, идите! Я позже перезвоню.

Мара застыла с телефоном в руке, глядя на часы. Спустя двадцать пять минут — вполне достаточно, чтобы отвести медиков к Лилиан и вернуться на пост, — Мара вновь связалась с консьержем.

— Сэр, это опять Мара Койн. Как мисс Джойс?

— В общем, «скорая» увезла ее в медицинский центр, но, к сожалению, ситуация нехорошая. Врачи сказали, что, похоже, у нее отказало сердце.

— Сердце? — опешила Мара; Лилиан ни разу не упомянула, что у нее больное сердце, — впрочем, это было не в ее характере.

Внезапно Мара вспомнила, как Лилиан принимала лекарство в самолете. Неужели Филипп чем-то способствовал приступу?

— Да, она уже несколько раз нас пугала. Но не так серьезно, как теперь.

Мара поблагодарила его и отключила телефон. Она была так потрясена, что даже не могла плакать, просто пыталась переварить слова консьержа, когда к ней обратился шофер:

— Куда вам, мисс? Мы подъезжаем к городу.

Мара не знала, что ответить. Она почувствовала, что потеряла почву под ногами — не знает, что теперь делать, куда приземлиться. Ей припомнился разговор с Лилиан во время обратного перелета, и внезапно перед ней открылся путь. Покопавшись в сумке, она достала визитную карточку, полученную от Лилиан.

Мара вслух зачитала водителю адрес, написанный на визитке, и они поехали в редакцию «Нью-Йорк таймс».

32

Харлем, 1662 год

Йоханнес и Амалия наедине обсуждают воздействие живописи и силу образа. Отречься от символики, согласиться с кальвинистской трактовкой веры, основанной только на одном Священном Писании без посредничества иконы, означало бы отказаться от всего, что им дорого, не признавать Святой Дух, который свел их вместе. Они решают стать католиками, что будет последним шагом к их собственному союзу.