Тайна доктора Николя (сборник)

— Разве вы этого не знали? Я думал, что вам известно. Да! Они дали друг другу слово — это-то и было причиной вражды доктора со сквайром. Мелвилл был опекуном своей сестры, как вам, вероятно, известно. Этот предполагаемый брак совершенно ему не нравился, и он поклялся, что его сестра никогда не выйдет замуж за ирландца. Кроме того, говорят, он очень дурно обращался с девушкой, даже запирал ее в комнате. Это ужасное дело, с какой бы стороны на него ни смотрели, мистер Бек, но мы должны его уладить, насколько это возможно. Вы — последняя надежда на спасение этого несчастного. Я неохотно говорю с вами об оплате, но вы ведь знаете, что я владею довольно солидным состоянием. Не стесняйте себя в расходах. Я знаю, что вы отложите все остальное и погрузитесь в это дело всем сердцем и всей душой.

— Я не возьмусь за это дело! Я не могу взяться за него, — ответил мистер Бек с холодной решимостью. — Разве вы не понимаете, почему я не могу этого сделать? Вы лучший друг Кервана, однако даже вы не можете скрыть своего сильного подозрения относительно его виновности. Улики против него неопровержимы. Я знаю мисс Мелвилл как самую милую девушку в Димингтоне. Неужели вы думаете, что я мог бы спокойно взяться за это дело и благодаря какой-нибудь недоработке закона или его особому толкованию спасти убийцу от виселицы и дать его в мужья прелестной молодой девушке? Это было бы настоящим преступлением.

— Но ведь каждый человек считается невиновным до того момента, когда судом будет неопровержимо доказана его вина, — не так ли говорят адвокаты?

— Чепуха! — нетерпеливо выпалил мистер Бек. — Я не намерен заглушать голос своей совести различными отговорками на жаргоне законников. Я не мог бы этого сделать, даже если попытался бы. Если бы я и согласился принять участие в этом деле, то помог бы повесить вашего доктора Кервана, а я этого вовсе не желаю.

Тщетно Вольфингтон пытался поколебать его решение. После получаса напрасных уговоров, просьб и приведения различных доводов он ушел в отчаянии, чтобы поразмыслить, нельзя ли предпринять что-нибудь еще. Мистер Бек и не пытался продолжать свой завтрак. Он бросился в удобное кресло, пытаясь собраться с мыслями, поскольку пребывал в полнейшем смятении. Но сквозь ужас и сумятицу в мыслях раз за разом всплывало смутное предположение: «А что, если, в конце концов, доктор Керван все же не виновен?»

Для него положительно стал спасением вновь раздавшийся в его дверь стук, на этот раз очень тихий и робкий.

— Войдите! — воскликнул хозяин дома, повернув голову к двери, но не поднимаясь с места.

Однако в следующую же минуту он уже стоял на ногах, вытаращив глаза от изумления. В дверном проеме, словно в раме, вырисовалась фигура девушки, самой очаровательной, какую когда-либо видел человеческий глаз. Юное лицо покрывала смертельная бледность, алые губки были плотно сжаты и изредка слегка подрагивали, небесно-голубые глаза источали отчаянную, страстную мольбу.

— Мисс Мелвилл! — это было все, что он смог произнести.

— Да, я пришла сама, — тихо произнесла диковинная гостья, отвечая не столько на его слова, сколько на взгляд. — Я знаю, что мне вы не откажете.

Он печально покачал головой.

— Я не могу, — прошептал Бек, — уверяю вас, не могу. Разве мистер Вольфингтон не сообщил вам этого?

— Сообщил! Он сказал, что мне незачем идти к вам, поскольку вы тверды и холодны, как скала. Но я вас лучше знаю — я знаю, что вы не позволите моему жениху погибнуть так ужасно, не протянув ему руки помощи. Я уже перенесла достаточно горя. Я чувствую, как схожу с ума от всего этого ужаса. Он не виновен, ах, поверьте мне, не виновен! — воскликнула несчастная с жалобной настойчивостью. — Его сердце принадлежит мне, я это знаю. Он столь же способен совершить подобное дело, как и я сама. Неужели вы не спасете его для меня?

— Но мистер Вольфингтон… — начал Бек.

— Я его никогда не любила! — воскликнула девушка.

— Не любили?! — быстро переспросил Бек со странным волнением в голосе. — Разве Вольфингтон был в вас влюблен?

— Ах, мне не следовало бы рассказывать об этом, но он простил мне и обещал помочь. О, не покидайте меня в этом страшном горе!

Очаровательная страдалица бросилась на колени к его ногам, рыдая, точно сердце ее разрывалось на части. Но он поднял ее очень осторожно и с почтением, как это сделал бы старший брат, усадил в кресло.